Александр Фомичев - Ратибор. Идите сюда, собаки!

– Не рад тебя видеть, Кулбах, – глухо пророкотал вошедший, не спеша осмотрев присутствующих, мельком задержавшись на взирающим на него с неподдельным любопытством Лудогоре.

– Это не радость взаимна, Мельванес, – хмуро проворчал Кулбах и бросил своим сыновьям: – Оставьте нас.

– Отец!.. Разве мы не должны присутствовать… – начал было возмущаться Бурзоган, но, столкнувшись с яростным взглядом правителя Волчьего града, сверкнувшим на сына карими очами, замолк на полуслове, после чего поднялся и медленно пошёл на выход. За ним с явной неохотой последовал и Лудогор.

– Старший-то кого-то смутно напоминает, а? Поди, в душе догадывается, что не совсем уж и родня он тебе… По крайней мере не ближайшая… – Мельванес ехидно взглянул на скрипнувшего зубами Кулбаха, у которого мгновенно заходили желваки на скулах от таких вопросов. – Ну да ладно… Не будем бередить прошлое. Решился-таки воспользоваться нашими договорённостями? Смело… Чего хотел? Отомстить?

– Да. За сына.

– Это я уже понял… А сам что, не справишься? Северян подтянул же; перевес решающий они тебе обеспечат в битве.

– Может, обеспечат, а может, и нет. И даже если и так, слишком много бойцов наших поляжет на поле боя. Это меня не устраивает! Мои верные волки – самый ценный ресурс, что есть у Варграда. Разбрасываться их жизнями я не могу!

– Что мешает тебе прикупить ещё воинов, как ты купил варягов?

– Это наёмники. Сегодня здесь, а завтра у того, кто больше заплатит. Никакой стабильности. И верности.

– Понятно. И ты решил выиграть сражение без боя, не так ли? – Мельванес стоял прямо напротив правителя Варграда, немигающе впившись тому в глаза. Не выдержав этого неестественного взора, Кулбах отвёл взгляд и, подойдя к столу, налил себе медовухи, после чего разом, в несколько больших глотков осушил почти всю кружку.

– Ты что-то имеешь против?

– Нет. От меня что хочешь?

– Собираюсь со Святославом встретиться. Мило побеседовать, так сказать. Мне нужно, чтобы ты был со мной и убедил его выдать мне тех недоумков, что убили Ждана! – Кулбах допил до дна, жахнул чашей о стол и, спустя пару секунд, налил себе по новой. – Помимо того, что я заполучу головы трёх его лучших воинов, авторитет князя будет растоптан буквально на глазах; ни один уважающий себя витязь не встанет под знамёна Мирграда, пока Святослав будет править! А мы ещё пустим слушок средь медвежьего воинства, что он не просто отдал мне своих друзей закадычных на растерзание, а продал, скажем, за сотню-другую золотых и обещание не трогать его самого да его семейку! Трон под ним сразу резко зашатается, к гадалке не ходи! А я буду тем, кто поможет ему рухнуть, дав хорошего пинка…

– Я понял тебя. Не вижу проблем. Зови, как понадоблюсь. Только не тяни. Я не собираюсь у тебя надолго задерживаться, – с этими словами Мельванес развернулся и, не прощаясь, вышел прочь из обеденного зала.

Когда это произошло, Кулбах, нервно смахнув рукавом крупные капли пота со лба и с облегчением вздохнув, тихо пробормотал:

– Уф… Ну вот и славненько… Всё могло пройти и хуже. Гораздо хуже…

– Обещай мне!

– Чего, родная моя?

– Обещай, что такого больше не повториться!

– Такого, это какого, Марфуш?

– Такого, чего ты учудил в этом, богами забытом Караиме! Совсем очумел?!

– А что там случилось, милая? Если ты про два гружённых хмелем тяжеловоза, что выехали с нами из Мирграда, так это не мои были, Сварог не даст соврать…

Ратибор лежал поздно вечером дома, на своей широченной кровати в обнимку с любимой женой и лениво, сквозь накопившуюся за день усталость пытался вспомнить да понять, где в Караиме он опростоволосился, что должно не повториться и какое обещание Марфа так яростно вдруг начала с него требовать. Лишь недавно удалось им отправить своих детишек, Бурислава и Власту, спать, ибо те не хотели ни в какую отпускать вернувшегося с дальнего похода отца, вцепившись в него, как клещами. С большим трудом их удалась уложить по кроваткам, после чего Ратибор с Марфой смогли, наконец, побыть вдвоём, забыв про всё в страстных объятиях друг друга. И только-только в полной мере насладившись долгожданной встречей со своей ненаглядной, молодой богатырь уж принялся слегка клевать носом, как началось…

– Что случилось?! Ты давай, не придуривайся! Я всё знаю!

– Солнце моё, если бы я ещё мог понять, что ты знаешь, мне было бы куда проще объяснить тебе, как случилось то, что случилось…