Сах Рохмер - Отпрыск королевы-ведьмы

– Давай быстрее, совсем расстроил меня из-за работы.

– Я попал в нее. Я лежал в плоскодонке в заводи – ты знаешь, в нашей заводи.

– Ленивый пес.

– По правде говоря, я пытался решить, должен ли я оставить кости и занять пост, который мне предложили. Тогда произошло нечто, что совершенно изменило ход моих размышлений.

Комната затуманилась от табачного дыма.

– Было восхитительно тихо, – продолжил Кеан. – Водяная крыса поднялась в футе от меня, а зимородок хлопотал на ветке почти у моего локтя. Сумерки только наползали, и я не слышал ничего, кроме слабого поскрипывания весел с реки и иногда капания воды с шеста плоскодонки. Мне показалось, что река внезапно опустела; стало совершенно неестественно тихо – и неестественно темно. Но я был так погружен в размышления, что мне и в голову не пришло пошевелиться.

Затем из-за поворота появилась флотилия лебедей с Аполлоном – ты знаешь Аполлона, царя-лебедя? – во главе. К этому времени стало ужасно темно, но мне никогда не приходило в голову спросить себя, почему. Лебеди, скользившие так бесшумно, могли быть призраками. Установилась тишина, совершенная тишина. Сайм, эта тишина была прелюдией к странной вещи – нечестивой вещи!

Кеан взволнованно встал и подошел к столу, пнув череп со своего пути.

– Это была надвигающаяся буря, – отрезал Сайм.

– Это было что-то другое! Слушай! Стало еще темнее, но по какой-то необъяснимой причине, хотя я, должно быть, слышал раскаты грома, я не мог оторвать глаз от лебедей. Потом случилось то, о чем я пришел сюда рассказать тебе; я должен кому-нибудь рассказать то, что я не скоро забуду.

Он начал выбивать пепел из своей трубки.

– Продолжай, – коротко приказал Сайм.

– Большой лебедь – Аполлон – был в десяти футах от меня; он плавал в открытой воде, вдали от других; ни одно живое существо не коснулось его. Внезапно, издав крик, от которого у меня кровь застыла в жилах, крик, которого я никогда в жизни не слышал от лебедя, он поднялся в воздух, расправив свои огромные крылья – как измученный призрак, Сайм; я никогда не забуду этого – в шести футах над водой. Жуткий вопль превратился в сдавленное шипение, и, подняв настоящий фонтан воды – меня затопило – бедный старый царь-лебедь упал, ударил крыльями по поверхности – и затих.

– Ну?

– Другие лебеди ускользнули, как призраки. Несколько тяжелых капель дождя застучали по листьям наверху. Признаюсь, я был напуган. Аполлон лежал, положив одно крыло прямо на плоскодонку. Я стоял на ногах; я вскочил на ноги, когда это произошло. Я наклонился и коснулся крыла. Птица была совершенно мертва! Сайм, я вытащил голову лебедя из воды, и… его шея была сломана; сломано не менее трех позвонков!

Облако табачного дыма тянулось к открытому окну.

– Сайм, не один на миллион способен свернуть шею такой птице, как Аполлон; но это было сделано на моих глазах без видимого вмешательства Бога или человека! Когда я бросил птицу и направился к берегу, разразилась буря. Раскат грома проговорил голосом тысячи пушек, и я изо всех сил рванулся из этого призрачного захолустья. Я промок до нитки, я бежал всю дорогу от заводи.

– Ну? – снова потребовал Сайм, когда Кеан остановился, чтобы набить трубку.

– Именно то, что я увидел мерцающий свет камина в окне Феррары, побудило меня сделать это. Я не часто навещаю его, но я подумал, что растирание перед камином и стакан тодди приведут меня в порядок. Гроза утихла, когда я добрался до подножия его лестницы – только отдаленный раскат грома.

– Затем из тени – было совсем темно – в мерцающий свет лампы вышел кто-то, закутанный в плащ. Я ужасно вздрогнул. Это была девушка, довольно симпатичная девушка, но очень бледная и с чересчур яркими глазами. Она бросила один быстрый взгляд на мое лицо, пробормотала что-то, я думаю, извинение, и снова отступила в свое укрытие.

– Его предупреждали, – проворчал Сайм. – В следующий раз будет проще уволить.

– Я побежал наверх и постучал в дверь Феррары. Сначала он не открыл, но крикнул, чтобы узнать, кто стучит. Когда я сказал ему, он впустил меня и очень быстро закрыл дверь. Когда я вошел, меня встретило едкое облако – благовония.

– Благовония?

– В его комнатах пахло, как в забегаловке; я ему так и сказал. Он сказал, что экспериментирует с кифи – древнеегипетским материалом, используемым в храмах. Было темно и жарко; фу! как в печи. Комнаты Феррары всегда были странными. Боже правый, они отвратительны!

– Как? Феррара провел отпуск в Египте; я полагаю, он привез какие-нибудь вещи?