1 ...6 7 8 10 11 12 ...17 Она лежала, укутавшись в одеяло, думала об Олеге, о том, где он сейчас. Думала о причинах, приведших ее сюда, в этот ужасный сон, и не верила, что сможет вернуться назад.
Сейчас она знала только один выход – уснуть. Но уснуть не могла. Мысли не давали покоя, образы сменяли друг друга, и как бы она ни пыталась перестать думать, ей это не удавалось.
Несколько раз она распахивала одеяло, надеясь увидеть полоску рассветного солнца на выцветшем ковре. Но почти сразу вновь укрывалась с головой, прижимала колени к груди, утыкалась в них лбом и пыталась заплакать. Но и это у нее не получалось: слез не было.
Наконец, после бесконечно долгого потока хаотичных мыслей, терзающих рассудок и сердце, наступило затишье. Лета сама не заметила, как провалилась куда-то в темноту, оказавшись в невесомости. Это нельзя было назвать сном, потому что она точно знала, где и как лежит, но знание это превратилось в далекую точку на границе разума. Остальное заполнила космическая пустота. Одна струна, словно сердце, ритмично пульсировала в этой пустоте, издавая глухой звук, похожий на стук падающих капель. В этом состоянии Лета наконец-то почувствовала спокойствие.
Но ненадолго. Пустота эта оказалась очень хрупкой. Стоило девушке подумать о том, что ей здесь хорошо и спокойно и что совершенно не хочется возвращаться в тот ужасный мир, как темноту вновь наполнили образы прошлого, мысли и переживания. И как бы ни старалась Лета вернуться в эту умиротворяющую невесомость, ей не удавалось сделать это осознанно. Она не раз еще проваливалась на время в эту пустоту, но каждый раз это происходило само собой; а как только Лета пыталась понять, почему и как, она тут же возвращалась назад.
Так, промучившись под одеялом, как ей показалось, несколько часов, Лета после очередного, особенно долгого, неосознанного путешествия в пустоту вернулась в реальность с неожиданно спокойным сердцем и ясными мыслями. Словно действительно отдохнула и выспалась.
Она распахнула одеяло, села на кровати и огляделась.
Ничего, абсолютно ничего не изменилось с тех пор, как она вернулась домой, подгоняемая страхом. Все тот же ровный серый свет, напоминающий о дождливой осени, ложился на деревья за окном, на стены, шкафы, полки и деревянный пол, закрытый старым ковром. На подоконнике стоял фикус, листья его потускнели и странно расплывались, словно мираж. Таким же расплывчатым миражом казались предметы на полках.
Лета неслышно встала и, ступая босыми ногами по ворсу мягкого ковра, подошла к полкам. Предметы действительно расплывались, их очертания дрожали, как воздух над раскаленным асфальтом, и иногда менялись. Некоторых привычных вещей не было вовсе, о них напоминала только тень – плотно сгустившийся воздух, через который ладонь проходила, словно через водную преграду.
Это было странно и необычно, и разбудило в девушке любопытство, пересилившее страх. Она принялась открывать шкафы, тумбочки и сундуки, выдвигать ящики, перебирать шкатулки и коробки и очень скоро убедилась, что в этом странном мире-сне существуют только те предметы, которые достаточно долго существовали в реальности.
Вот, например, фикус. Он стоит здесь уже почти десять лет, его начала выращивать еще мама, но потом, уезжая, она оставила растение Лете. Оттого его листья кажутся размытыми, словно мираж: цветок менялся, пока рос, приобретал новые формы. Все эти формы сейчас объединились в одну, расплывчатую: того, что было, и того, что есть.
То же самое происходило, вероятно, и с вещами на полках. У старой фарфоровой статуэтки отчетливо видна каждая маленькая деталь, ее можно взять и подержать в руках; а вот плюшевый медвежонок, появившийся в доме всего год назад, – лишь плотная тень в углу шкафа.
Старые вещи, имеющие историю и ценность в реальности, здесь полноценны и имеют плотность. А вещи новые и непостоянные – едва видимый мираж.
Лета все больше верила в правоту своих убеждений, обходя дом и рассматривая все вокруг. Привычные комнаты, в которых прожила почти всю свою жизнь, она теперь видела иначе. Мир открылся для нее с новой, невидимой ранее стороны. И это настолько изумило ее, что она на время даже забыла о том, где находится и почему.
Особенно ее потрясли фотографии. Те, что были сделаны больше двадцати лет назад и всегда хранились в большом картонном альбоме на полке шкафа, были четкими, люди на них казались настолько живыми, что Лета буквально видела, как дрожат в улыбке их губы и блестят глаза. На карточках, которые были распечатаны не так давно, силуэты людей были размыты, а лица неразличимы. Объединяло старые и новые снимки лишь то, что все они здесь имели серый, потускневший вид, вне зависимости от того, какими яркими и цветными были в той жизни.
Читать дальше