Андрей Караичев - Дневник провинции

Ехать на дачу решил по старинке: в забитом бабушками автобусе, к десяти утра, оставив свою машину под окнами дома… что могут заминировать или угнать, тогда не боялся и не думал о подобном.

Поднялся без будильника, умылся, завтракать не стал. Взвалив большую сумку на плечо, вышел из квартиры.

Лёгкой трусцой сбежал по ступенькам, остановился на крыльце подъезда под козырьком, сбросив «сидр» на бетон, Сергей решил немного задержаться перед дорожкой, будто собирался уезжать далеко и надолго.

В такие моменты люди обычно достают пачку сигарет из кармана, щёлкнув зажигалкой либо чиркнув спичкой, не спеша закуривают, наклоняясь и прикрывая огонь руками от ветра. Но Авдеев никогда не дымил, он просто наблюдал за суетой спешащих на работу людей – всё равно, до автобуса времени оставалось «вагон и маленькая тележка».

На улице оказалась утренняя, весенняя прохлада, дул свежий ветер, поднимая с земли полиэтиленовые пакеты, и раскачивая стволы позеленевших акаций. В воздухе пахло сыростью и прошлогодней, вперемежку с новой, зеленеющей травой и листьями, выделяя особенно характерный для начала мая (конца апреля) аромат. Небо, сплошь затянутое тучами, говорило о скором начале продолжительного дождя.

Грустно вздохнув, Племянник вскинул баул обратно на плечо и побрёл в сторону автовокзала.

Около пятнадцати минут стоял в ожидании общественного транспорта. Наконец, приехал красный автобус «ЛАЗ-695», прозванный в народе «Пылесос». Отбросив манеры приличия и пионерское «джентльменство», Сергей первым забежал в открывшиеся двери, проскочив мимо возмущённых старушек, которых по весне собиралось особенно много на любом рейсе: решишь ты поехать в шесть утра или в восемь вечера, столпотворения не избежать.

Труситься в гремящем всеми деталями автобусе, Авдееву выпало чести порядка часа. Выбравшись на нужной остановке, он с облегчением наполнил лёгкие свежим воздухом, отхлебнул пару глотков минералки и пришёл к выводу: «Надо поторапливаться! Задул „губатый“ сильнее, а тучи на небе стали абсолютно тёмно-синего цвета. Вот-вот начнётся ливень».

Путь от остановки до домика составлял ровно двадцать минут, если двигаться быстрым шагом, что с тяжёлой сумкой не так-то просто, ещё «ТТ», то норовил выскочить, то, наоборот, проскользнуть глубже в штаны. Сзади шагающие люди заметили торчащий из-под весенней куртки Сергея пистолет и нарочно отстали от него – предпочли держаться на расстоянии.

– «И правильно! Не нервируйте лучше своей громкой и пустой болтовнёй, в автобусе наслушался! Чего я плеер и наушники не взял?»

Племянник с трудом пробирался от калитки к входной двери, путь ему преграждали прошлогодние заросли, да исполинские – выше головы.

Поднявшись на крыльцо, бандит отыскал спрятанный ключ от домика под козырьком и, оторвав от дверной ручки высохший виноградный узелок, повернул сталь два раза в замке. После толкнул плечом дверь вперёд: её давно не открывали, разбухла от влаги и поддавалась с трудом.

Дача с порога встретила Авдеева спёртым воздухом, приторным запахом сырости, «канатами» свисающей по всему потолку густой паутиной и пылью. – «Давненько тебя не навещал, прости, родная! Всё некогда мне, дела, да дела».

Прошёл в первую комнату, выполняющую роль кухни, здесь же сложена маленькая печь, стоял холодильник и большой стол, внутри которого помещены различные ножи, ложки, вилки, чашки, кружки. На полу под ковриком таился спуск в подвал, оборудованный отцом (уже покойным на тот момент) в подобие бомбоубежища – слой железобетона над подвалом составлял больше метра.

Сергей щёлкнул по электрическому выключателю сперва в одной комнате, затем в другой: свет не загорелся, – «Ясно, электричество отключено! Не беда, обойдусь без него, мне привычно, не зря свечи с керосином тащил на горбу».

По телу преступника пробежала дрожь, кажется, внутри хаты холоднее, чем снаружи. Посмотрев на комнатный градусник, Авдеев понял: верно! Красная полоска ртути не доходила до нуля по шкале. Решил немедленно это исправить.

Первым делом, не переодеваясь и не вытаскивая из сумки привезённые вещи, Бэтмен взял топор и отправился в сарай за дровами. Насобирал там сухих щепок, картона с фанерой; расколол несколько пиленых чурбанов груши и потащил полученную охапку в дом, едва видя перед собой дорогу.

Накидал в печь мятых газетных листов, придавил их хворостом – поджёг бумагу. Сперва огонь разошёлся сильно, потрескивая и извергая искры в лицо Сергея сквозь открытую дверцу топки, – «Хорошо горит», – с удовлетворением подумал он, да не тут-то было! Дым начал валить со всевозможных щелей и через несколько секунд, в комнате стало невозможно находиться: глаза резало, вырвался кашель, пришлось выбегать на улицу.