Анастасия Любутина - Душа, именуемая ключом

С уважением, старый друг, отец Эндрю.»

Михаил закрыл письмо и кинул его в печь, прямо в огонь, на душе было тяжело. Настя, увидев состояние папы, села за стол и притихла, не решаясь спросить что-либо, виня себя в содеянном. Не двигаясь на стуле, она молча наблюдала за тем, как отец без единого слова ставит перед ней чашку с горячим супом, кусочек хлеба и сметану. Но сам есть не решается, смотря в окно и нервно стуча пальцем по столу. Он подпер подбородок рукой и, продолжая смотреть в окно, тихо сказал:

– Кушай, а то остынет и будет не вкусно.

– Ага.

Она послушно принялась уплетать заботливо приготовленный обед, с тяжелым чувством вины на сердце. Решив, что после того, как покушает, попросит прощения за свою просьбу прочесть письмо вслух. Михаил продолжал смотреть в окно и думать, воспоминания разом обрушились на него, вскрывая старые раны. Со святым отцом Эндрю он познакомился в Лос-Анджелесе, в одной из старинных католических церквей. Тогда они оба были молодыми и не такими опытными, но старались изо всех сил. С ними был еще один ученик, во время одного из обрядов изгнания беса из тела девушки. Парень не послушался их наказа и посмотрел на него, вмиг замертво рухнув на пол. С того момента он был гораздо осторожнее и категорически был против помощи от других, но Эндрю единственный, кто мог помочь. Вдвоем они продолжали обмениваться информацией и помогать людям, но с собой больше никого не брали, зная о прошлом случае. Домой Михаил возвращался нехотя, оставив свои данные другу, чтобы тот мог написать письмо. С тех пор они друг о друге не слышали и писем не присылали. Но и возвращаться в Америку он не желал, там совсем другая нечисть, дьявол может и один и бог тоже, вот только от мест все зависит. В России условия гораздо жестче, нежели в Америке, но тут им пробраться гораздо труднее, нежели там, где почти каждый человек дверь для демона стража. Да и чистилище существует, даже если в православной вере о нем не упоминается, а в католической вере оно есть. Но лишь экзорцисты знают правду, независимо от веры и мировоззрений.

Это письмо заставило все вспомнить и о многом пожалеть, но оно оказалось предупреждением. Михаил прекрасно знал, кто такой Габриэль: ангел, которому он молился и который не пришел. Сейчас же спокойно обитает в людском мире, что очень странно и не хорошо. Ведь ни ангелам, ни демонам нельзя подолгу находиться в их мире, ибо это нарушит баланс между раем и адом. Но в первую очередь он беспокоился о дочери, ведь ее когда-то спас ангел, а они между собой это знают и обсуждают. Столько мыслей и вопросов крутилось в голове, что он отчаянно потер ладонями лицо и глубоко вздохнул. Ясно ощутив, как состарился еще на несколько лет, слишком уж нервничал от этих вестей. Да и ребенка расстроил своим поведением, лучше бы убрал письмо обратно в сумку и потом только сжег.

– Сашенька, не расстраивайся. Тут нет твоей вины, это мне нужно извиняться, что так вот себя повел.

– Все хорошо, папочка. Я тоже виновата, попросила все рассказать.

– Ладно, вижу, ты покушала. Быстро мыть посуду и спать, ты вчера поздно легла и рано встала, аж носом клюешь.

– Я в порядке, правда, – она натянуто улыбнулась.

– Александра, я все вижу, отца не обманешь.

– Хорошо…

Дочка послушно слезла со стула и взяла свою пустую чашку, отнеся ее в раковину. В умывальнике оказалась теплая вода и, спокойно помыв тарелку с ложкой, убрала их на стол рядом, гордо улыбнувшись отцу. Он встал из-за стола и помог ей забраться на печку, на матрас, а сам сел на выступ пониже. Даже если дочери семь лет и она осенью пойдет в первый класс, она до сих пор любила слушать перед сном сказки. Укрыв ее синим в белый ромбик одеялом, Михаил тихим голосом начал рассказывать сказку про Василису красу, длинную косу и серого волка, который стал для нее верным другом. И только под конец Саша тихо сопела, подложив ладошку под щечку. Поправив у нее одеяло, он слез с печи и тихо убрал все со стола, погладив Маруську по спине.

Накинув свою куртку, он медленно открыл дверь и, посмотрев на спящую дочь, вышел на улицу. Первым делом нужно зайти к Матвеевне, до ее дома бежать от силы две минуты. Он хотел попросить ее присмотреть за дочкой, пока ходит к Нине и Тане разбираться с исчезающими свиньями. Добежав до ее дома и стараясь отдышаться, он открыл старую заржавевшую металлическую калитку, которая жутко скрипнула, и прошел по тропинке к крыльцу. Постучав в первое окошко, Михаил терпеливо ждал, когда старушка откроет ему дверь, а после обнимет и пригласит в дом. Вот только чаи распивать с ней было некогда, и он вежливо спросил: