Сергей Еримия - Пленники острова Стримов

– Здравствуйте! – приветливо кивнул я, рассчитывая как можно быстрее сбежать.

Не думаю, чтобы они меня поняли, тем не менее, я услышал множество слов, что своим звучанием отдаленно напоминали приветствия. Множество голосов, непонятные мне слова, улыбки, поклоны. Никаких требований, никаких расспросов. Вот что делает вежливость!

Мгновение, другое и лесорубы остались позади. Я углубился в лесную чащу, оглянулся, убедился в том, что никто меня не догоняет с целью устроить маленький локальный митинг, облегченно выдохнул.

Очень скоро обнаружилась дорога, ведущая мимо маяка вглубь острова. В просветах между верхушками деревьев показался сам маяк. На мгновение я застыл, любуясь башней, которую мне доведется восстанавливать, отмахнулся от желания снова оказаться на ее верхушке. Бессмысленно это, что толку взбираться вверх, спускаться вниз. Вряд ли за ночь там хоть что-нибудь изменилось, а для изучения острова с высоты птичьего полета пока предпочтительнее вершина скалы.

Скоро я миновал «перекресток», то место, где к изрядно заросшей деревьями и кустарником широкой дороге примыкало ответвление, тропа, ведущая к маяку. Весьма условный «перекресток», слишком уж мало камней, что обозначали дорогу, сохранились. Но это ничего. Вот вырубят ребята деревья, расчистят все, соберем камни, разбросанные по всему острову, да восстановим брусчатку. Наверняка здорово получится. Но это будет позже. Сейчас же я лишь проследил глазами за убегающей в лес тропой и пошел напрямик, свернул в заросли, ориентируясь на серо-стальной пик, возвышающийся над окрестными территориями.

Переплетенные ветви деревьев, которые десятилетиями привольно себя чувствовали до появления на острове человека, старались изо всех сил. Упирались они, хватали меня за ноги, больно стегали по лицу, забирались в рукава, лезли в карманы, путались в одежде. Я же и не думал сдаваться. Размахивал руками, отталкивал живые прутья, ломал сухие сучья. Правда, это мало помогало. Стоило чуточку расслабиться, потерять бдительность, как какая-нибудь шустрая веточка, да еще и вооруженная острыми шипами впивалась в кожу. Царапали колючки руки, оставляли отметины на щеках, хлестали меня и терялись где-то позади, только шелест оставался, будто перешептывались растения со своими сородичами, хвастались, упивались гордостью за то, как поприветствовали незваного гостя.

Неудивительно, что скоро я выдохся. Усталость сдавливала грудь, мешала дышать, отбивалась она на висках гулкими отголосками пульса. В ушах нарастал мерный гул, намекая на то, что еще немного и сил у меня совсем не останется, упаду, рухну на землю, и кто знает, удастся ли после подняться. Хотя это не самое страшное, я ведь могу и застрять. Свяжут меня ветви, обездвижат и все. Мрачная перспектива, буду стоять до тех пор, пока кто-то, скорее всего, Витька обо мне ни вспомнит. Только и это еще не все, придется постоять до тех пор, пока за мной придут. Кто знает сколько!

Еще совсем немного и я бы действительно сдался. Буквально несколько мгновений и я бы поборол разумную мысль о том, что возвращаться ничуть не легче, повернул бы, пошел обратно, но…

Стоило только замедлить скорость, как я услышал шум. Тихий он, приглушенный густой растительностью. Топот? Возможно. Будто приближается кто. Близко он, тот невидимый, рядом он. Сразу же забылись слова друга об отсутствии на острове хищников. Какие тут слова, чего стоят рассказы, ведь совсем рядом шуршит кто-то сухими листьями, трещит ломающимися веточками, крадется, да догоняет он меня, не иначе!

Решительный рывок. Ветки, не ожидавшие такой прыти, выпустили меня, свою добычу. Я рванулся раз, другой и буквально вылетел на каменный склон, совершенно лишенный растительности. В подлеске, точно там, где недавно стоял я, мелькнуло что-то белое. Рука сама собой нащупала камень, я приготовился дать отпор преследователю.

Некоторое время ничего не происходило, лишь в просвете между листьями виднелось белое пятнышко. Но вот оно качнулось, с ним качнулись листья. Я приготовился, замахнулся. Куст задрожал, ветви раздвинулись. Из зарослей выглянула симпатичная мордочка, украшенная короткими рожками. Большие глаза внимательно без страха осмотрели меня, медленно мигнули.

Козленок. Маленький козленок, симпатичный, будто сошедший со страниц детской книжки! Он вдоволь насмотрелся на меня, издал блеющий звук, в котором отчетливо слышались нотки насмешливого презрения, вырвался из зарослей и побежал по склону, громко цокая копытами.