Виктор Гутеев - Тим. Часть 3

– Если мои процессы приторможены, то у тебя, дикарь, их нет вовсе, – парирует она и, тоже откинувшись на спинку, закидывает ногу на ногу.

– Возможно, – соглашается Тим.

– Так что ты думаешь о моих словах?

– О твоих словах я ничего не думаю, нет процессов.

– Иди ты, – взвилась она и, подскочив с места, горделиво ушла.

Не сомневаясь, что, выведав его мнение, Аня опять включит режим тишины, Тим попросту её отшил. Своего рода месть, хотя удовлетворения он не получил.

Её версия пустая, и он об этом знает. Тим не сомневается, что причиной прохода на станцию является браслет. Теперь Тим знает, как тот называется, но к пониманию ситуации это знание не приближает. Возможно, будь рыжая немного другой, он в сложившихся обстоятельствах рассказал бы ей обо всём, но Аня с отклонениями, и чутьё говорит Тиму, что подробностей ей знать не надо.

«К Халу её, – думает Тим, вновь скользя взглядом по длинному стеллажу».

Рассматривая корешки книг, он наконец определяется, с какого края и с какой полки возьмёт следующую. Он уже привстал, но, увидев вышедшую из ведущего в трапезную прохода Аню, сел на место. Сесть заставило не столько её появление, сколько два высоких, наполненных тёмной жидкостью бокала в её руках. Она смотрит на него, и Тим почему-то сразу понимает, что один из бокалов предназначен ему.

Не ошибся. Усевшись на прежнее место, она ставит бокалы на стол и один из них двигает к Тиму.

– Смотри, что можно выморщить, поколдовав с меню.

Она делает глоток и приглашающе смотрит на Тима. Тот не шевелится, он переводит взгляд с неё на бокал.

– Не трусь, солдат.

Она берёт его бокал, делает глоток и ставит обратно на стол.

– Отравить тебя нечем, – усмехается рыжая, – хотя идея хорошая.

– Даже странно, – по-прежнему не двигаясь с места, произносит Тим, – второй раз за день с тобой разговариваем, прогресс.

– Пробуй, – настаивает она.

Пригубил, погонял напиток в полости рта.

– В меню алкоголя нет, откуда?

– Неважно.

Тим знает, что на каждом корабле имеется запас алкоголя, но доступ к нему имеют лишь старшие офицеры. Экипажу алкогольные напитки выдаются редко и в умеренных количествах. Похоже, в старые времена было так же, и Аня сумела подобрать нужную комбинацию.

Напиток приятный на вкус. Градус почти незаметен, но уже на первом бокале Тим слышит шум в голове. Вскоре Аня принесла ещё пару, и языки обоих потихоньку развязались. Говорили много. Помимо обсуждения быта и построения бесконечной череды версий, говорили на самые разные темы.

Не сказать, что Тим сильно страдал от нехватки собеседника, но сейчас он на самом деле наслаждался общением. Аня умна и образованна. Она об этом говорила, но их прошлые скупые диалоги не позволили сложить о ней полноценное мнение. Сложил, и стало грустно.

Сравнивая свои и её знания, Тим понимает, что разрыв между ними в этом плане равен пропасти. Впервые в жизни в разговоре, по сути, с чужим человеком Тим столь остро чувствует себя ограниченным и недалёким. То, какие темы она трогает, какими словами оперирует и как складывает их в предложения, есть нечто другое, чем Тим привык видеть вокруг. Теперь он верит, что служба конвоя для неё действительно отдых и развлечение.

Самое смешное, что Аня ни разу не заострилась на его незнании тех или иных моментов. Тим сам чувствует пропасть между ними. Это цепляет самолюбие, и он даёт себе слово, что, если удастся отсюда выбраться, обязательно займётся расширением кругозора не только в плане войны и военной техники.

Вернувшись с полными бокалами третий раз, Аня садится перед ним на столик.

– Мать я никогда не знала, отец – капитан крейсера, – выполняет она озвученную недели назад просьбу Тима рассказать о себе, – был, – поправляется рыжая, – крейсер разбили и взяли на абордаж наймы. С тех пор я осталась одна, хотя, если интересно, расскажу по порядку.

– Интересно.

Алкоголь толкнул к откровениям, и какое-то время Тим слушал её историю.

Дочь капитана, конечно же, имела на борту крейсера все привилегии. Она могла находиться, где пожелает, и уже к пяти годам Аня не только являлась невольным участником космических схваток, но и своими глазами видела всё им сопутствующее. В то же время получила своё первое ранение. На крейсере функционировал бокс восстановления, и оторванные ступни остались для девочки лишь страшным воспоминанием.

Как-то исследуя закоулки огромного корабля, Аня проникла в систему вентиляции одного из трюмов и оказалась свидетелем расправы над пленными, учинённой пехотинцами экипажа. Увиденное понравилось ей настолько, что даже спустя много лет, о казнях Аня говорит с нескрываемым вдохновением.