Эдуард Резник - Там, где нас. Непутёвые-путевые очерки

А на подъезде к гостинице гид всё с той же несмываемой улыбкой вдруг произносит:

– А вот выходить на улицу после шести вечера я вам категорически не советую.

– Почему? – изумляемся мы.

– Ну-у, скажем так: здесь не принято.

– Но вы же говорили, что американцы приветливы и добродушны.

– Да. Но до шести.

– А после?

– А после – не принято. И Боже вас упаси смотреть им в глаза.

Поэтому, когда консьержка, похожая на фаянсовый сервизный чайничек, спрашивает нас: «Хау а ю?» – я первым делом сверяюсь с часами и, увидев, что уже десять минут седьмого, не поднимая глаз, молча шмыгаю в номер.

Сколько ни познавай, открывай и расширяй горизонты, а стереотипы всегда берут верх.

– Ну и где тут барханы, верблюды и саксаул? – вращаем мы головами, разглядывая в окна запылённые кактусы и вздыбленную редкой порослью серую пустошь. – Где ваша так называемая пустыня?!

Лишь когда выходит из строя кондиционер, всё становится на свои места.

– Саха-а-ра! – изнывает группа, отирая липкие лбы, и, пропихивая салфетки, отделяет преющее от теснящего.

– За что мы платили деньги?! – возмущается народ. – Срочно замените автобус!

Следует отметить, что это уже третий автобус за сегодняшнее утро…

Привычка – штука занозная. Если на потолке не искрится иней, а изо рта не валит пар, израильтянам душно. Мы немедленно требуем либо замены, либо денежной компенсации. А лучше того и другого.

Американцы же с деньгами щепетильны. Зато автобусы для них – дело плёвое. Так что это уже третий. Однако холодных соплей у нас по-прежнему не наблюдается.

Пожилой апатичный водитель подозрительно восточного вида, скрипя что-то в рацию, притормаживает у первого же бетонного оазиса.

– Похоже, ему всё равно, куда нас везти: хоть в Вегас, хоть в газовую камеру, – говорю я жене, приглядываясь к подозрительному шофёру.

– Честно сказать, и мне уже тоже! – откликается изрядно взопревшая супруга.

– А вдруг он террорист?

– Вдруг.

– Может, его подослала Аль-Каида 1 1 Аль-Каида – террористическая организация, запрещенная на территории РФ ?

– Может.

– И он врежется нами в небоскрёб!

– Надеюсь. Может, хоть там окажется нормальный кондиционер…

Духота овладела женой и окончательно лишила её рассудка.

Обещанный нам четырёхчасовой переезд затянулся. Седьмой час пути, а мы всё ещё чёрт-те где, не потратив при этом ни цента.

Первая замена автобуса произошла в пригороде Лос-Анджелеса на небольшой заправочной станции, где я случайно обнаружил магазин электротоваров.

То, что в стенах тут упрятано в два раза меньшее напряжение, это полбеды. А вот изуверские розетки, в которые не пролазят даже стандартные пальцы, – истинный плевок в душу.

Обдумывая, как всё вышеизложенное объяснить стоящему за прилавком отпрыску ацтеков, я заранее растопырил пальцы «козой», и…

И отпрыск настороженно улыбнулся.

– Электрисити! – веско грохнул я перед ним домашнюю заготовку.

– Йес, – кивнул мне юный ацтек и улыбнулся ещё настороженней.

Тогда, сделав глубокий вдох, я пошёл ва-банк:

– Европиан электрисити! Андестенд?

Улыбка парня потускнела, а затем и вовсе сошла на нет.

Наступая на него с «козой» наперевес, я ещё раз повторил свою сентенцию, и продавец отшатнулся. Его индейская рука скользнула под прилавок, в моём мозгу пронеслось: «Сейчас шмальнёт из дробовика!» – и я, поспешно изобразив лицом непосредственность и приложив руку к груди, начал сначала:

– Ай нид электрисити… Андестенд?

Для наглядности я вновь поиграл «козой», но на сей раз без нападок, а будто желая его легонечко пощекотать.

Парень оглядел меня с головы до ног, задержал взгляд на «козе», а затем начал что-то быстро-быстро лопотать.

Я его, разумеется, внимательно выслушал, добросовестно кивая и думая: «Какая же ты сволочь! Кто ж тебя научил так непонятно разговаривать?!»

Когда же он наконец умолк, решился спросить напрямик.

– Электрисити ю ноу?.. Ноу электрисити?! – указал я на стену. – Зис из э вол, райт? Анд ин вол есть хол… – изобразил не до конца сжатым кулаком предполагаемую розетку. После чего неприлично проник в неё своей «козой» и для убедительности повторил это движение раз несколько.

– Андестенд?! – закончил я свою демонстрацию.

И сын ацтеков побагровел. Речь его стала импульсивной.

– Стоп, стоп! – помахал я рукой перед его носом. – Мне надо! Ай нид! Вери, вери нид – хол… Ну, знаешь, дырка такая в стене? Хол! Ю ноу? Элекрисити. Андестенд?