Анна Золотарева - Я – оптимист. Часть 2. Юность

Иришка

Эта сильная девочка жила на восьмом этаже. У нее был диагноз ДЦП. Мы ее любили за то, что она никогда не вызывала жалости и просила к ней относиться, как и ко всем остальным детям, несмотря на ее сильную хромоту. Это достойно большого уважения. Во всех детских играх мы брали ее к себе в команду, даже когда нужно было много бегать. Никогда не считали ее не такой, как мы, потому что все были в одной лодке, уважали друг друга и защищали.

Смех Иришки был отдельным поводом с ней дружить: когда она начинала смеяться, смеялись все. Иногда это затягивалось на двадцать минут, иногда я не могла успокоиться даже пару часов. Посмеяться я любила, поэтому перед встречей с ней всегда заготавливала пару шуточек, как хорошую инвестицию в веселый вечер.

К Иришке я любила заходить после школы, потому что у нее всегда было много видеокассет и можно было посмотреть что-то интересное. Но, когда бы я ни приходила, всегда был включен ее любимый сериал, никогда не догадаетесь, какой… Это «Лики Смерти». Если не знаете, то лучше не гуглите, а расскажу сама. Это такая жуткая документалка, где в морге на операционном столе делают вскрытия людей, которые умирали при странных обстоятельствах. Этим увлечением Иришка нас немного пугала, но ее смех скрашивал все. Видимо, она любила морги и странные обстоятельства…

Кстати, а вы когда-нибудь были в морге? Сейчас я вам расскажу о своих впечатлениях.

3. Не воровка, не шалава

– Может быть, ты работаешь проституткой, и он тебе просто не заплатил? —предположил опер.

– Я повар, снимаюсь в кулинарных передачах, наберите в интернете, я не проститутка, – оправдывалась я.

– Слушай, ну… сегодня Рождество, давай мы тебе купим пивка, вещи мы твои найдем и привезем, зачем портить всем праздник? Ты знаешь, сколько времени нужно расследовать «износ», сколько работы проделать? – не унимался полицейский.

– Я буду писать заявление, кажется, что мне нужна медицинская помощь, у меня сильно болит шея, – продолжала я.

– Ладно, поехали.

Мы сели в «таблетку». Прошло четыре часа с того момента, как я выбралась из леса, и в голове было одно желание – довести дело до конца. В машине было очень холодно и жутко пахло перегаром, моим, конечно. Мы подъехали к краевой больнице и вошли в приемное отделение. Опер пытался объяснить, кто я, на что сотрудники больницы начали беспокойно выражать недовольство, на каком это основании они должны проводить осмотр. Рассказ, что девушка пришла в отделение в шесть утра вся в крови, без документов не вызывал жалости, только подозрения. Хотя я прекрасно понимала, что мне хотя бы должны были дать «Пастинорм», это первое, в чем сильно нуждалась. Но осмотр тоже не повредил бы. Пока опер спорил с медсестрами, вышел заведующий отделением и сказал, мол, «бомжей мы не принимаем». И тут меня понесло.

– У меня есть связи на телевидении, я вас всех накажу, как только доберусь домой. Вы не имеете, как минимум, морального права отказывать мне в первой помощи, в первую очередь, у вас самих, возможно, есть дети и родственники, которые могут попасть в подобную ситуацию! – разозлилась я.

– Наши дети по ночам не шляются, – сказала дежурная.

– Поехали, есть одно место для осмотра, – подытожил опер и проводил меня обратно в «таблетку».

Ехали мы недолго, но я уже наполнилась злостью достаточно, чтобы иметь стойкое желание довести все до конца, ведь теперь у меня появились новые враги. Я увидела странный двухэтажный барак, который не вызывал никакого доверия и, посмотрев на опера, выдавила:

– Меня все равно найдут, а вас всех накажут.

– Успокойся, сегодня праздник и никто не хочет работать, сейчас сделаем экспертизу, и поедешь домой, – успокоил опер.

– Я не проститутка, – не унималась я.

– А вот это тебе еще предстоит доказать, ты готова к этому? – спросил полицейский, и я кивнула.

Конечно, я была готова ко всему: все детство и отрочество готовилась. И осознавала, что мне предстоит очень серьезная битва, в первую очередь, с самой собой.

Нас встретили двое: дядька судмедэксперт и труп, который он забыл накрыть, а может, просто не захотел. Я сразу поняла, что это морг, но даже обрадовалась: в этом бараке было минимум живых, способных обвинить меня в чем-то. Прохладно и очень тихо. Труп выглядел даже лучше, чем дядька эксперт, тот был хотя бы причесанный. Интересно, что с ним случилось…

– «Износ», – кратко объяснил эксперту опер.

– Я не проститутка, – пояснила я.