Джеймс Уиллард Шульц - Большое знахарство Короткого Лука

Но когда мы с Эли вернулись в торговый зал, чтобы подождать, когда женщины завершат свои вечерние дела, я понял, что терпеть больше не в состоянии. Наконец Эли убедил меня вернуться в столовую и зайти в комнатку, где женщины отдыхали, разговаривали и шили при свете свечей, сделанных из бизоньего сала.

Наконец я громко сказал девушке, сидевшей рядом с матерью:

– Летящая Женщина, я очень сильно тебя люблю. Станешь ли ты моей женой?

Она снизу вверх посмотрела на меня своими печальными, полными слез глазами, и тихо произнесла:

– Нет.

И бросилась в объятия матери, ища в них защиту.

– Но ты не можешь отказать ему, он такой хороший, такой добрый, – сказала Сатаки. И все – Земная Женщина, Женщина-Ворона и даже Эли стали расхваливать меня и уговаривать ее изменить свой ответ.

После долгого молчания она вдруг села, выпрямилась и сказала:

– Не говорите мне больше об этом; это причиняет мне боль. Я не могу стать его женщиной. Если бы вы только знали, какие ужасные сны мучают меня ночь за ночью. Всегда я вижу человека в плаще из бизоньей шкуры, который закрывает его лицо до самых глаз, маленьких, горящих злобой глаз; на лбу у него красная лента; он уговаривает меня уйти к Короткому Луку. В последнюю ночь, да в последнюю ночь, он сказал мне, что, если я уйду к другому человеку, тот, кого я полюблю, умрет, и скоро.

Те, кто ее слушал, издали горестные восклицания. Даже Эли был поражен. Я прекрасно понимал, что любые попытки убедить ее в том, что все это ничего не значит, не принесут результата. Слишком сильна была ее вера в то, что, когда человек засыпает, его тень – то есть душа – оставляет тело и путешествует по другим мирам. В молчании я вышел и вернулся на свою лежанку.

Следующий день почти до самого ужина прошел спокойно. Потом Сатаки ворвалась в торговый зал с криком:

– Готовьтесь; будьте мудры! Множество всадников вошло в наш маленький лагерь – все они молодые кри. Их предводитель – Короткий Лук. И все они в военной раскраске!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Минули дни, когда фактории представляли из себя маленькие крепости. Наша была обычным большим зданием, длинным, с бревенчатыми стенами и земляной крышей, в торговом зале для освещения были сделаны два больших двустворчатых окна в передней стене и два в задней. Так что мы были во власти врагов, которые решат напасть на нас – потому что никакого вражеского нападения мы не ждали.

А теперь тут был Короткий Лук со своими друзьями кри в военной раскраске, который явно вознамерился устроить нам неприятности!

– Мы не должны закрывать дверь, – сказал я Эли, когда Сатаки побежала собирать остальных женщин. – Лучшее, что мы сможем сделать – собраться здесь и позволить им войти.

– Другого не остается, – согласился он.

Мы заняли каждый свою позицию: Роуз и Пирсон за длинной стойкой, спрятав за ней карабины Генри, готовые в любой момент схватить их; мы с Эли за другой стойкой, он прятал за стойкой ружье, я, с двумя револьверами на поясе, стоял так, что за стойкой их не было видно.

Клеркам я сказал:

– Идите сюда, вы двое; языком не болтайте и делайте вид, что все как обычно, и не стреляйте, пока не станет ясно, что нужно или стрелять самому, или быть застреленным.

Потом вошли четыре женщины, сильно взволнованные, Ворона сказала, что кри оставили своих лошадей в маленьком лагере ниже, а сами идут сюда с ружьями в руках. Я велел женщинам идти на склад и запереть дверь, но Земная Женщина и Ворона вошли в комнату и заявили, что останутся здесь.

Летящая Женщина, конечно, побежала на склад, ее мать спешила за ней. Я знал, что девушка боится не смерти, а того, что Короткий Лук с помощью своей магии уведет ее.

Мы услышали звук, издаваемый множеством обутых в мокасины ног, и скоро кри, ведомые Коротким Луком, вломились к нам, их было около двадцати человек, все в боевой раскраске и с ружьями в руках. Их лица были хмурыми, глаза сверкали, когда они вошли и встали, глядя то на меня, то на своего предводителя.

На сгибе локтя левой руки Короткий Лук держал свое ружье, на правом плече висел сверток бобровых шкур. Его последователи одеты были бедно, но на нем самом были новые, красиво расшитые леггинсы из оленьей кожи, украшенные бисером мокасины, расшитая бисером рубашка из оленьей кожи и новое белое одеяло, а его длинные волосы были аккуратно заплетены. Я должен был признать, что он мог бы привлечь женский взгляд.

Но сейчас его раскрашенное лицо было хмурым, а губы сжались в тонкую линию, когда он посмотрел на меня, пытаясь вывести меня из равновесия. Этого я, безусловно, допустить не мог, и через несколько мгновений, показавшихся мне очень долгими, он заколебался, повернулся к Эли и сказал ему на языке кри: