Марианна Красовская - Маленькая хозяйка большого дракона

Неприятные людишки вокруг снова загалдели. Фу, какой некрасивый язык, будто тявканье бешеных лис!

С неимоверным трудом напрягая память, Даня вспомнил простейшее заклинание иных лингвистов. Надо же знать, блюда какой кухни украсит его хладный труп. И тут же прямо напротив чувствительной слуховой перепонки дракона толстый грязный мужик проорал:

– Мы его не дотащим до города! Больно дохл и грязен! Ветер, если эта тварь сдохнет, кто будет платить королевский штраф за дракона?

– Вот сам и заплатишь! – раздалось писклявое со спины. – Нечего было его держать в поле всю ночь. Ты просто струсил, беременный суслик.

Дракон вздохнул очень тяжко и приоткрыл один глаз.

– Он живой!

– Это ненадолго. Нам пять дней до ближайшей деревни. А кормежку дракону ты всю распродал еще по дороге сюда.

Словно в отместку живот Дани заурчал весьма громко и выразительно. Он вдруг понял, что умирать от голода не готов совершенно. Нет в этом никакой романтики. Открыл второй глаз и осмотрелся.

Впереди стояла огромная телега, запряженная четверкой лошадок: настолько худых, что их голодная смерть могла наступить даже раньше драконьей. Пол телеги засыпан был грязной соломой.

Возможности сбежать не было никакой: со всех сторон в его бедное тело были воткнуты копья, упертые в землю. Этакий частокол. На шею гордому (еще совсем недавно) потомку древнего рода Лефлогов был надет странный ошейник. Судя по весьма неприятным ощущениям – блокиратор магических действий. Его персональная клетка.

К ошейнику вела внушительного вида цепь, за которую Даню тянули сразу несколько подозрительных типов.

Нет чтобы просто сказать, куда ему нужно идти, он, возможно, и согласился бы с ними без лишних споров. Потому что хотелось жить и, желательно, без боли и мучений.

Лапы не слушались, его ощутимо покачивало. Ни один идиот не додумался телегу застопорить, и при каждой попытке в нее погрузиться она отъезжала издевательски медленно. Битый час эти кретины мучались с элементарной задачей – погрузкой скотинки в тележку. Придурки, олигофрены в стадии критической дебильности. Ох… что бы он с ними сделал, не будь сам такими идиотом!

Когда цензурная лексика в словарном запасе молодого дракона закончилась, он громко и убедительно рыкнул, заставив невзрачных лошадок попадать, как от выстрелов. Толкнул мордой телегу, упирая ее в тощие их зады, и с трудом вполз туда сам.

Все, на этом его добрая воля закончилась. Дальше без него.

Прошептав мысленно сам себе усыпляющее заклинание, отключился. Не поест, так поспит, и пусть все горит в этом мире.

Все эти дни он заставлял себя спать. Его не кормили, напоили лишь дважды. Устраиваясь на ночевку, выводили к лесу, привязывая цепь к дереву.

– Иди гадь! – шипел его поводырь.

Он шел и гадил – пока было чем. Потом снова падал и спал.

И хотя Даня никогда не был избалованным мальчиком – клан Оркиных, где он родился и рос, был династией военных моряков – к такому жизнь его не готовила. В детстве он часто «работал» с мамой – военно-полевым хирургом. Летал с ней вертолетами, ел кашу с тушенкой из стальных мисок и спал в спальниках.

Сейчас же был даже не экстрим. Были пытки, причем унизительные. А он, между прочим, самый настоящий дракон, и для их древней расы нет ничего мучительнее унижения.

Утром пятого дня его разбудил удар палкой. Не то чтобы больно – спасала рептилья шкурка, но вполне неприятно. Пришлось открыть один глаз. На большее пусть не рассчитывают.

– Вылазь. Фу… как же он воняет! Ветер, он там не сдох часом?

– Пусть только попробует. Мне его еще надо продать.

– Ага, за приплату возьмут. Собакам скормить разве что. Откуда такой только взялся? Белый, как рыба вареная. Гадость.

Дракон выслушал диалог своих мучителей и закрыл глаз. Дохлый и дохлый, пусть сами и тащат.

После часа сражений, в ходе которого словарный запас Дена пополнился всеми возможными грязными ругательствами этого мира, телегу под ним разобрали.

Он так и лежал, как заправский енот – прикинувшись мертвым. Философски думал о судьбах драконов и превратностях жизни, о бесславной гибели единственного наследника великого рода… Эх. Прощай его жизнь, обещавшая быть бесконечной. Не было в ней ратных сраже…

Ощутимый пинок прямо в нежное рыльце дракона заставил его открыть сразу оба глаза. Отвлекаться от страданий дракон не планировал.

– Эй ты, дохлятина! Я знаю, ты слышишь. Если тебя тут не купит ни один идиот, то я самолично вот этот крючочек воткну тебе в нос и дальше поедешь прицепом. Ты понял? Нам уже все равно совершенно – дохлого тебя привезти или как. Так что глазки открой и смотри очень жалостно.