Алексей Шкатов - Вера в верования и наоборот. Альтернативный исторический мистический роман, автобиография

– Сань… Налей мне тоже…

– Ты забыл, Корень. Если опасность коснулась одного…

– Второй ищет способ ее удаления, не приближаясь к ней.

Корень закончил фразу за Южина и достал новую сигарету. Пленка воспоминаний отмоталась в Гондурас. Дым… Песок… Недышащее тело… Озноб… Много дыма…

Дыма в комнате становилось все больше. Южин подошел к включателю кондиционера.

– Подожди, Сань. Не включай. Я сообразил, как это действует.

Южин резко повернулся. Пробежал глазами по комнате. Остановил взгляд на бокале. Взял осторожно и понюхал. Поставил на стол и втянул носом дым от сигареты Корня.

– Да, именно так.

Корень послал струю Южину в лицо. Южин снова глубоко вдохнул носом.

– Поэтому и не действует. Или действует медленно.

Южин медитировал на дым.

– Тогда другое курево было.

– И не то, которое можно было купить или просто достать.

– Точно.

– Трава?

– Сто пудов.

– И не простая трава.

– Сань…

Корень пристально смотрел на бутылку 1401-го года выпуска. Южин перевел взгляд туда же.

– Я вижу.

– Это Судьба… А скорее, даже Долг.

Взгляды обоих сверлили старинную этикетку. Под ярким, выведенным черным названием «Пронсо» в сигаретном дыму красовалась эмблема вина.

– Они навели на это место наших археологов, Сань.

– Я соображаю, как.

– Так же, как делают все остальное.

– Сколько их там?

– Археологов?

– Ну не «Чандрас» же!

– Пятеро.

Южин резко схватил трубку спутникового телефона.

– Саня… Они перехватят звонок. Есть другой вариант.

– Корень!!! Там Ксения!!!

– Не звони!!!

Корень вскочил со стула и резким и легким ударом ноги выбил телефон из рук Южина.

– Саня! Я знаю, что делать.

– А мы успеем?

– А мы когда-нибудь опаздывали?

– Нет.

– Кто?

– Я.

– Нет, ты не полетишь.

– Я полечу, Сань.

– Я имел ввиду – не полетишь один.

Южин спокойно поднял трубку и водрузил ее на «базу».

– Так они тебя и ждут, Сань.

– Так вот я и приеду. С тобой…

Они посмотрели друг другу в глаза.

– Не вопрос.

– Сто пудов…

Отрезанная голова Иоанна Крестителя на блюде яркими красками терялась в сигаретном дыму на этикетке вина «Пронсо» 1401-го года выпуска…

Она мне приснилась. Я впоследствии часто видел похожие сны, но с другими девушками. Поле… Огромное и в горах. И либо маки, либо подсолнухи. Забавно, что потом я в своей второй работе стал использовать для погружения клиентов поле с пшеницей… Это особенно пригодилось при работе в России. Для них рожь или пшеница – одно из самых точных и легко воспроизводимых объектов. Такое же, как попа Маши. Вот у Ани не было такой попы. А у Маши была. У нее был изящный верх, очень странные ноги, которые привлекали меня непонятно чем. Наверное, тем, что росли из этой самой попки.

На моем веку происходило много нелепых и случайных событий, не зависящих от меня. Когда-то, снявшись в очень хорошем фильме и полностью уверенный, что я стал звездой, жизнь сделала первый резкий поворот. Звездой я стал всего на 8 месяцев, чтобы фильм просто вышел на экраны, Шеф Госкино ездил к Президенту лично просить, чтобы кино увидел зритель. Но тема «против наркотиков» была неактуальной в 1988 году. Фильм выпустили на неполный сезон, а потом закрыли его напрочь. На 23 года. И только в 2011 году появился лицензионный диск с моим «звёздным» фильмом. Мне все было трын-трава, я не расстраивался, так как был уверен, что меня теперь будут снимать и снимать в кино. Но ничего подобного не произошло. Лоббировали не только наш фильм, но и всех нас, кто в нем снимался. К моменту моей второй клинической смерти, к своим 24-м годам, я имел в списке всего 2 толковых фильма, снятых хорошими режиссерами и хоть как-то увидевшими свет. Утешение и разрядку я находил в женщинах, а еще в церкви. Странное сочетание…

Я получил Машу, как и хотел, и радостно умер. На 14 минут. Врачи скорой помощи не определили даже, что мое сердце продолжало пульсировать раз в 35—40 секунд. Они не понимали, что я живой. Вызвали труповозку и уехали, не дожидаясь ее. И оставив в слезах и шоке мою беременную нашей дочерью жену около меня. А я лежал и был где-то в прекрасном мире, с кучей коридоров, поначалу никуда не выходящих, а потом приведших меня в неистово зеленую местность под ярким солнцем, освещавшим ее и такой же зеленый, как вся местность океан…

…За год до этого события, мне предложили стать священником. Я испытал испуг. Он стал страхом тогда? Нет. Я испугался ответственности. И Выбора. У меня ведь был Выбор?! Как я смешон стал сам для себя позже…