Дмитрий Вернидуб - Невысоклики. Грозовой фронт

– А что было на карте? – не вытерпел Олли.

– Побережье от залива до впадения Дидуина в океан, включая Расшир.

– Что же тут особенного?

– Ничего, тысяча морских блох, кроме того, что эта была лишь половина карты, а вода занимала на ней не меньше двух третей.

– Так это же… – задохнулся подросток, – это значит, что за морем есть ещё земля?

– Я всегда говорил, что Олли Виндибур не дурачок, морской ёж мне в пятку! – одобрительно крякнул Брю.

– А где же вторая половина карты?

– Вот то-то и оно. Твой прадед так никогда этого и не узнал. Когда он помер, вдова все его коллекции отдала в нашу школу, а карту и ещё кое-что – мне. Вроде как покойник сам того пожелал. Кстати, вот она.

И старый Брю вынул из-за пазухи закопчённый временем кусок пергамента.

Олли бережно взял свиток и, развернув его, стал разглядывать древний чертёж. Это была явно морская карта. В незапамятные времена рука отважного морехода вывела на ней знакомые с детства очертания береговой линии, гор, рек и непонятные знаки вместе с изображениями нескольких созвездий.

Паромщик, прихлёбывая, внимательно наблюдал за тем, как Олли рассматривал карту. Глаза Брю то грустнели, то вдруг в них зажигались весёлые искорки. Нет, не зря судьба вновь и вновь сталкивала его с этим странноватым пареньком, в котором он узнавал самого себя. Всё складывалось один к одному. И странное завещание учителя и неоднократные спасения Олли и, наконец, грозящий землям Коалиции потоп.

Собственно, буйство стихии и подтолкнуло старика к этому визиту, всколыхнув в памяти почти забытое.

– Говорил ли я тебе, – стряхнув задумчивость, продолжал старый Брю, – что мне досталось ещё кое-что от прадедушки Дюка?

– Говорили.

– Да… Вот память, убей меня гром! Кстати, почему бы тебе не пригласить за стол чересчур застенчивого молодого невысоклика, истошно сопящего в соседней комнате? Эй, Питти, протухни твоя селёдка, с каких пор ты стал так стесняться паромщиков?

В спальне что-то брякнулось, и в проёме показалась пунцовая физиономия Репейника.

– Я это… Ну, того… – замямлил он.

– Ха-ха, ещё бы! – хохотнул Брю, посмотрев на отвисшую челюсть Олли. – А что у Пита с ногой? Он, часом, не заболел? Я ведь сразу сообразил, что без вас в магистрате не обошлось. Эх вы, шпионы-оборотни!

Паромщик с удовольствием глотнул, и уже серьёзно добавил:

– Ну, может, и лучше, что Питти здесь, медуза ему под мышку. В такие времена без дружеской поддержки тебе не обойтись.

Не успел озадаченный Олли поинтересоваться, почему же именно ему понадобится помощь и чем Репейник заслужил столь суровую кару, как старый Брю поставил на стол небольшую статуэтку.

– Вот, – сказал он, – это и есть то самое "кое-что".

Статуэтка изображала необычного воина. Черты его лица были слишком суровы для невысоклика. Могучее телосложение напоминало скорее человеческое. Фигурка, отлитая из неизвестного тёмного сплава, внутри была полая, а в области темени имела небольшое отверстие.

– Ух ты! – оживился Пит. – Как на Олли похож, только с мечом и в сандалиях!

– Как ёж на улитку, – буркнул Виндибур.

– Провалиться мне в трюм ! А ведь Питти прав. И как я раньше не замечал? – согласился паромщик. – Старина Дюк считал, что фигурка изображает одного из его пращуров, пришедших из-за моря. И рыцаря и карту нашли, когда разбивали чей-то виноградник на холмах, а учитель их выменял на садовый инструмент и баранью ногу.

– Неплохая сделка, – хихикнул Пит, – интересно, кто же продешевил?

– Дай-ка карту, – протянул руку Брю.

– Вот видите, знак на Безымянном острове в устье Жёлтой реки? Наверное, в этом-то всё и дело. И Дюк так думал, трап ему под ноги…

Знак изображал точно такого же рыцаря, но только в профиль, держащего меч уже горизонтально, на вытянутых руках. Остриё меча было направлено на ту оконечность острова, где между двух схематично нарисованных скал стоял крестик.

Глаза друзей окончательно разгорелись.

– Наверное, где-то там вторая половина карты, – предположил Олли.

– А может, и тайник с сокровищами. Бьюсь об заклад, там спрятан клад! – в рифму произнес Пит, предвкушая скорое богатство.

– Что б там ни было, а на моей памяти никто ничего на Безымянном острове не искал, – произнёс задумчиво пожилой невысоклик, – да и Желторечье никогда ни у кого не пользовалось популярностью, скорее даже наоборот. Слава у этих мест дурная.

После этих слов Олли почувствовал себя как-то неуютно.