Дмитрий Вернидуб - Невысоклики. Грозовой фронт

Пожалуй, только гномы или, как их ещё называли, "третий народ" держались подчёркнуто особняком. То ли близость к сокровищам земных недр, внушающая ложное чувство собственной значимости, то ли многовековое влияние замкнутого пространства, а может и то и другое, определяли сухость их взаимоотношений с чужаками. И с людьми и с невысокликами они старались поддерживать только деловые отношения.

И всё бы ничего, но в первых числах августа небо словно прохудилось. Давненько природа не выплёскивала столько воды на головы обитателей Расшира. Обмелевший Дидуин будто вспомнил молодость и бурлил, уносясь буроватым потоком навстречу морю.

Олли сидел перед окном и уныло наблюдал, как тонкие ручейки стекают с черепичной крыши, иногда обрываясь и начиная капать крупными каплями. Даже мухи перестали летать по дому, рассевшись на стёклах в тупом оцепенении.

"И что этому дождю так неймётся? – подумал Олли. – Словно утопить нас всех хочет. Но что интересно, не только ведь меня, а и дурацкого Пью Клюкла, и Уткинсов, и даже старого Брю. Хотя на паромщика воде грех злиться, они с ней давно на ты. Рассуждая так, он не заметил, как на крыльце, оставляя комья грязи, появился его приятель Пит Репейник.

– Фух, – сказал он, снимая дождевик, – прямо потоп какой-то!

– Угу, – согласился Олли, продолжая смотреть в окно.

Прозвище Репейник накрепко пристало к Питу ещё в детстве. Если он увязывался за кем-то из старших, куда бы они ни направлялись, то избавиться от него было нереально. По мере взросления градус отчаянной назойливости этого молодца значительно понизился, но всё равно все знали: стоит упрямцу что-нибудь втемяшить себе в голову и он лоб расшибёт. Переубедить его мог только один невысоклик на свете – Олли. "Странная парочка, – говорили в Хойбилоне, – нашёл Репейник в кого вцепиться – в первого претендента на тот свет".

В отличие от крупного и медлительного Виндибура, Пит был невысок и суетлив. Когда один бурчал, другой, как правило, восторгался. Но пообедать как следует любили оба.

– И охота тебе шастать в такую погоду по гостям, – буркнул Олли, вставая и беря в руки остывший чайник.

– А чаек-то сейчас не помешает, да и что-нибудь покрепче тем более! – мечтательно жмурясь, хихикнул Пит. – И новости у меня имеются интересные!

– Кому-то тоже неймётся? – съязвил хозяин.

Пропустив колкость мимо ушей, Репейник придвинулся к столу и перешёл на доверительный полушёпот:

– Я недавно за рекой был, на рынке. Собираюсь завести поросят, и всё такое… Завернул потом в "Два гуся". Думал, пережду ливень, перекушу да и пойду к Брю на паром. Но не тут-то было. Проклятый дождь так зарядил, да ещё с ветром… В общем, заказал я ещё стаканчик, сижу и думаю: сейчас или таверну смоет, или крышу к чёртовой матери сорвёт. И тут вваливаются двое верзил. Ну, из тех, что к гномам штольни бить нанимаются. То да сё… Слышу, разболтались они с хозяином – Гагенсом. Он ведь всегда приезжих расспрашивает, иной раз даже угостит бесплатно, только бы что-нибудь новенькое выведать. Короче, они ему и говорят, дескать, гномы напуганы поднятием уровня вод в рудниках. И Подземное озеро ведёт себя очень неспокойно. Там считают, что виной всему ураган, бушевавший по ту сторону Сизых гор. Они рассказали, что видели в Подземном городе беженцев. Десятки, а может и сотни людей из разорённых деревень с той стороны. Я подумал, а с какой это стати гномам пришлым помогать, да ещё с территорий, не входящих в Коалицию?

– У гнома шея маслом смазана, не усидишь, – вспомнил старую поговорку Олли.

Тут закипел чайник, и невысоклики занялись тем, что на их языке называлось "попить чайку". Олли достал хлеб, ветчину, яблочный пирог и большую бутылку красного вина. По меркам невысокликов это был очень бедный перекус – так, одно баловство.

С тех пор как молодой Виндибур решил жить один, благо от деда ему достался небольшой домик, он не слишком-то баловал свой желудок. Желание жить отдельно от многочисленных родичей возникло не из-за неприязни к ним. За этим было даже подобие теории. Олли всерьёз полагал, что чем дальше он будет находиться от материнской родни, тем слабее на него будет действовать прабабкино проклятие. Кстати, родня считала точно так же, но только в интересах собственного душевного спокойствия.

Немного подзакусив, друзья пребывали во благости. В камине потрескивали сухие поленца, дурные вести откуда-то издалека становились чем-то ненастоящим, а непогода за окном только способствовала ощущению уюта.