Сергей Милушкин - Послание из прошлого. Зарница

– Ну ты и дурак, Марченко. Здоровый, а дурак. Когда Червяков кинул гранату, Илья Андреевич прыгнул на него и своим телом закрыл от осколков. Понял?

– Зачем спасать такого идиота? – пожал плечами Петя.

– На месте Червякова мог быть и ты, – презрительно ответила Лена.

Когда всем удалось выбраться на берег, Шаров оглядел ребят. С его спортивного костюма стекала вонючая черная жижа, а сам он был похож на неудачливого сантехника.

Червякова тут же уложили на бок. Изо рта у него вылилась струйка черной гадости, Илья Андреевич слегка стукнул его по спине и тот закашлялся.

– Жить будет, – сказал Шаров.

Ко всеобщему удивлению, на губах мужчины играла едва заметная улыбка.

– Все целы? – спросил он, зачесав мокрой пятерней волосы назад. Теперь он был похож на мафиози из популярного сериала «Спрут» про комиссара Катани, который как раз показывали по телевизору.

– У меня очки сломались, – тут же пожаловался Денис. – Я не могу без них, а запасных нет.

– Еще потери есть?

Петя открыл рот, но посмотрев на Лену, решил промолчать.

– Ты как? – спросил ее Шаров.

– Меня отбросило на тропинку, но жить буду, – улыбнулась она и потерла коленку.

Он кивнул.

– Главное, все целы и относительно здоровы. Сейчас немного перекусим, как и планировали, потом дождемся, пока наш хулиган придет в себя и постараемся до потемнения добраться до части.

– А далеко мы ушли? – спросил Витя. – Когда бежишь не очень понятно.

Шаров оглянулся, увидел чуть поодаль лежащую на траве и разорванную почти пополам карту.

– Насколько я помню, около двух с половиной километров. Это если по прямой. Ну а нашими обходными тропами километров пять набежит.

– Значит, через час будем дома, – сказал Марченко.

– Если поднажмем, то быстрее, – ответил ему Шаров.

– Но вы же мокрый… – Лена только сейчас поняла, что отличие от них всех, Шаров и Червяков мокрые до нитки. – Нужно костер разжечь, да немного вам обсохнуть.

– А это идея, – согласился Шаров. – Все равно наш герой сейчас не сможет идти. Давайте час передохнем, подкрепимся, мы как раз подсохнем и примерно… – он вскинул руку привычным жестом и посмотрел на часы, которые несмотря на то, что побывали под водой, продолжали работать.

«Подводные, – с чувством легкой зависти подумал Витя. – Но теперь Червяков их точно не получит».

– Сейчас… тринадцать тридцать семь… – он встряхнул рукой и на лице его пробежала тень озабоченности. – Когда я запустил ракетницу, тоже ведь и было…

– Тринадцать тридцать семь было… – сказала Лена. – Я помню, как вы сказали…

– Неужели сломались?.. – задумчиво произнес Шаров. – И секунды как-то странно себя ведут. Словно… хотят, но не могут переместиться с пятьдесят девять на ноль-ноль, чтобы начать новую минуту… Посмотрите!

Ребята обступили мокрого командира, стараясь подойти как можно ближе и увидеть – что же творится с фантастическими часами «Casio», которые, конечно же, не могли сломаться, потому что японские часы не ломаются.

Витя протиснулся между Леной и толстяком Марченко, загородившем собой весь обзор, встал на цыпочки, вытянул шею и только тогда увидел запястье и электронный циферблат, на котором, словно испуганные, дрожали цифры:

«13:37:59».

Резкий вздох заставил всех вздрогнуть. У Вити от этого звука зашевелились волосы на затылке – ему показалось, будто бы из озера на твердую землю выбралась здоровенная ящерица черного цвета и теперь она вдруг заняла сидячее положение и смотрела на компанию огромными испуганными глазами.

Шаров отступил на шаг. Ребята столпились позади него и молча наблюдали, как Червяков, покачиваясь, словно пьяный. занял более-менее устойчивое положение сидя на тропинке. Потом он медленно повернул голову и взгляд его наткнулся на одноклассников.

Мгновение он о чем-то думал, губы сжались, на лбу проступила грязная морщинка, которая быстро разгладилась.

Витя почувствовал, как Лена нашла его кисть и сжала в холодной руке. Каждый из них понимал, что этот задиристый хулиган своей выходкой чуть не убил их всех, а с другой стороны, на него жалко было смотреть. В глазах Червякова застыл отблеск жуткого, потустороннего страха, будто он стал свидетелем и прямым участником страшного события, в корне изменившего всю его жизнь. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

– К…х… – вырвалось из груди второгодника. От этих прерывистых, сиплых, с трудом покидающих часто вздымающуюся грудь звуков Витя похолодел. – К…х… к-какой с-сейчас г-г-год?