Через полгода, когда я и думать забыл про спор, к нам в гости пожаловал Антоха. Внес в горячую избу пар холодного воздуха. Трясет бумажкой. Я подошел ближе – диплом за третье место на районной олимпиаде. Малой обнял меня, облепив холодной фуфайкой мой голый торс. Я молча вышел во двор, приволок с сарая велик, купленный всего год назад. Копил я на него два месяца, отказывая себе во многом. Ох и дорог он мне, но ничего, для малого не жалко.
Сейчас Антохе уже шестнадцать. Иногда он мне припоминает, что каждый должен заниматься тем, в чем силен. Учиться стал хорошо, книжками по психологии заинтересовался. Вот одну мне и привез в самый тяжелый для меня час. Слез с мотоцикла, вжал голову в плечи, будто виновен передо мной в чем. Протянул книгу со словами:
– Дядь Никит… Вы мне очень дороги. Но она…В общем, это все мамка…Сами как считаете…можно секреты чужие выдавать?
Я на тот момент, еле стоявший на ногах и мутно соображающий, подумал, что он хочет рассказать какой-то семейный секрет.
– Не (ик)….Нельзя.
Получилось громко и строго. Но Антоха не стушевался, я будто просто подтвердил его мнение. Он сказал тихо:
– Я знаю, где Ваша тетя Марина. Но она велела мне ничего не рассказывать. Вот если Вы прочитаете эту книгу, жизнь свою измените, тогда она напишет Вам письмо и все в нем расскажет. А если забудет…
Тут он отвернулся, промолчал с минуту и продолжил. Я заметил на щеках слезы. Оно и понятно.
– Если забудет или еще что произойдет… Тогда уж сам расскажу.
Организм мой отреагировал молниеносно. Затихший было вулкан проснулся. Все во мне забурлило, и я лишь махнул пацану рукой, чтоб уходил. В таком состоянии могу и убить. Негодование породило тошноту, меня вырвало, и я еле дополз до бочки с водой. Стоя коленями на земле, еще не высохшей от вчерашнего дождя, я умывался ледяной водой. Хотя, мне казалось, пять минут назад это сделал Антон, окатив меня своим признанием. Я вытер лицо и закурил, вспоминая лучшие месяцы моей жизни.
За несколько месяцев перед маминой смертью в моей жизни была девушка – Марина. Она вошла в мою жизнь так, словно была в ней всегда: нисколько не нарушив моего душевного баланса. Мне не приходилось много говорить: она понимала все с полуслова, а то и молча. Она была моим личным лучом счастья на островке жизни. Ее мировоззрение, сформировавшееся за двадцать девять лет жизни, порою смешило меня: оно было несколько наивным, без глубокого понимания сути вещей. Наверное, оттого она относилась к жизни легко и позитивно, постепенно освещая этим меня.
В то же время она зарождала в моем теле смятение и трепет. Я боялся к ней прикасаться, чтобы не разрушить эту картинку. Она была словно русалка. Через абсолютно ровную, почти прозрачную кожу местами просвечивали голубые русла вен. Ее острое треугольное лицо обрамляли русые непослушные кудри. У светло-серых глаз взгляд никогда не был сосредоточен. Она на все смотрела, дивясь и любя, как ребенок. Ресницы и брови еле заметные: редкие и светлые. При этом сложение тела угловатое: острые локти, колени, ключицы. Пальцы длинные и тонкие. Вся она – это сама естественность. Не признавала никакой косметики, макияжа, маникюра. Когда я все-таки решился и прикоснулся к ней, реальность превысила все самые смелые ожидания. Кожа ее была нежной и прохладной, а прикосновения страстными и жаркими. Я до сих пор помню восхитительный запах ее тела, он окутывал меня тонкой дымкой. В состоянии абсолютного счастья мы прожили полгода.
На седьмой месяц нашей жизни она стала часто отлучаться неведомо куда, не давая объяснений. А еще через месяц я проснулся в кровати один. Позвал ее, в ответ тишина, взял телефон, чтобы позвонить ей, а там смс:
«Никитка…Если сможешь – прости. Я ухожу. Ухожу, потому что не хочу быть тебе обузой. Врачи обнаружили у меня рак. Я видела, как страдают люди с болеющими родственниками… Я не хочу этого. Я не хочу, чтобы ты мучился со мной. Я слишком люблю тебя, чтобы обрекать тебя на это. Я не хочу, чтобы любящий меня человек навсегда запомнил мой изнеможенный страдающий образ. Этот образ перечеркнет все и … я не хочу этого. Пусть я навсегда останусь в твоей памяти русалкой с полупрозрачной кожей».
Еще пять минут я пытался прийти в себя. Рак… У моей любимой женщины рак, ей больно и психологически плохо. У нее рак, а я узнаю это последним. Доверие на нуле? Хотя сейчас не об этом. Что за глупость она придумала? «Не хочу, чтоб ты мучился». А со мной поговорить? Я ведь люблю ее. Я могу помочь, сделать все, что в моих силах. Хотя для нее я могу сделать даже то, что выше моих сил. Я набрал ее номер и услышал холодное «Абонент временно не доступен». Потом оделся и, не умываясь и не завтракая, отправился ее искать. Я искал ее по всей деревне, в соцсетях, через друзей и знакомых, но так и не нашел. Первую неделю я почти не спал, но потом я принял ее выбор. Ведь любовь – это принятие человека. Разве не так?
Читать дальше