Ирина Дынина - Охота на чупакабру, или влюблены и очень опасны

О самом процессе зомбирования Асмодея Имоловна представление имела смутное, но не Боги горшки обжигают, справится и она. Пусть дело новое, ею пока не освоенное, но, оно обещало приличный рост доходов, а больше всего на свете Асмодея Имоловна любила пересчитывать денежные купюры и наслаждаться их приятным шелестом не меньше чем вкусной едой, красивой одеждой и прочими благами обеспеченной жизни.

Себя Асмодея Имоловна решила величать Великой Белой Мамбо-Бакор, привлекать клиентов, лучше, разумеется – мужчин, экзотическими танцами, беззубыми змеями, дымом, вонючими зельями и милой улыбкой своих белоснежных зубов, стоивших ей, в свое время, целого состояния.

Итак, в этот приятный летний день, возлежа на мягкой тахте, в глубинах яблоневого сада чужой усадьбы, перекусывая замечательным плодом, совратившим Еву с праведного пути, Асмодея Имоловна и не предполагала, что, в самом ближайшем будущем, может стать участником разнообразных, забавных и не очень, событий.

Дача Ангелины Козочкиной слегка поднадоела благородной колдунье, и она частенько созванивалась с Лялечкой, пытаясь ускорить свое триумфальное возвращение в любимый офис, к прохладе кондиционированного воздуха, голубому экрану персонального компьютера, к доверчивым, а главное, денежным, клиентам…

*

…. – Два билета на электричку, пжалста. – невнятно буркнула Марьяна в крохотное окошечко станционной кассы, опасливо озираясь по сторонам и приседая от каждого громкого звука.

Сама Марьяна за свою жизнь и свободу не боялась, но вот ее подруга, закутанная в три халата, в парике Марьяниной маман, с толстым слоем штукатурки на зарёванном личике, плывущим от несносной жары, в стильных башмаках, фасона «прощай молодость», имела все основания считать себя почти загнанной дичью.

После того, как в её квартиру ворвалась несчастная, опоенная зельем неизвестного происхождения, Сашка, пребывающая в состоянии неконтролируемой истерики, Марьяна поспешила развить бурную деятельность.

К большому сожалению Смолкина, первым же делом Марьяна решила изолировать свою любимую подругу от общества, а, общество – от нее.

Сашке угрожает опасность! Одного взгляда на жеманную Алису, Марьяне оказалось достаточно для того, чтобы понять, что ни одна полиция в мире не спасет Сашку от жадных лап этой милой мадам.

Хаотичная речь Александры, ее красноречивые жесты и страшные прогнозы бывшей мадам Смолкиной вывели Марьяну на тропу войны – она решила сражаться до конца и потому, спрятать Сашку куда подальше, засунуть ее в самый укромный уголок, туда, где никому и в голову не придет ее разыскивать.

В деревню, в глушь, в Саратов – так, кажется, было у классика?

Ни в какой Саратов Сашка, разумеется не поехала, а вот на дачу недавнего образовавшегося воздыхателя фигуристой Марьяны, того самого, якобы, алкаша Лёши, бомжеватой наружности, в этот самый момент её и транспортировали.

Лёша Завьялов, жутко стесняясь, невнятно пояснил, что на даче бывал наездами, очень редко и от того, там ныне царит запустение и почти что, разруха, на что, Марьяна, медовым голосом, ластясь к сильному плечу своего нового мужчины, пропела:

– Главное, Леха – это безопасность Сашки, а, уют – мелочи жизни и дело наживное.

Фокина, обмахиваясь пластиковым веером, зорко посматривала по сторонам – мало ли? Вдруг мстительная Смолкина уже подкрадывается к своей жертве, таща следом за собой взвод Омона?

Сама же Сашка, находясь в полной прострации, могла лишь издавать невнятные звуки, широко распахивать глаза, из которых постоянно сочилась соленая влага и широко разевать рот, словно жертва контузии.

Ею владел жуткий ужас – стоило лишь подумать о том, в какую ярость впадет её любимый Славчик, обозрев недавнее поле битвы Алисы и Александры. Да и сама Алиса – нежная, хрупкая, вся избитая крепышкой Александрой, с царапинами на красивом лице…

Саша так и видела, точно наяву, как хрупкая дамочка тянет жадные ручонки к её драгоценному Смолкину и умирающим голосом шепчет: «Спаси меня, дорогой!»

По мнению Александры, ни один мужик не смог бы устоять.

Конечно же, Смолкин поверит именно ей, своей бывшей жене и этой свидетельнице липовой, гадкой консьержке, насквозь купленной предприимчивой Алисой!

А, квартира! Квартира!

Картина жуткого разгрома бывшего семейного гнездышка Смолкиных стояла перед глазами Саши, как живая – осколки стекла, сорванные шторы, разоренная постель…