Михаил Казиев - Опыт выживания, или Исповедь богохульника

В ночь со второго на третий день обстрела моего офиса мои скарабеи пришли ко мне. Была ли это галлюцинация от пережитого напряжения или неподтвержденное явление полтергейста, не знаю. Знаю только, что скарабей Кемаль пришел первый.

– Привет, Джамаль, вижу, ты немного занят сейчас. Не против, если я тут посижу? – сказал Кемаль и сел на то самое кресло, с которого я скатился на пол два дня назад.

Я промолчал. Подумал только, что военная форма ему очень к лицу. Он всегда был красавцем. Стройный, подтянутый, на репетициях выкладывался по полной, Мaркa Пoртнoго мог сыграть один в один. И всегда радостный, довольный, как будто только что в лотерею выиграл. Самый молодой из скарабеев.

– Ты как поживаешь? – спросил меня Кемаль.

– Последние два дня живу на полу, – ответил я.

– Ну это временно, нам бы только этих негодяев победить, а там уже все нормально пойдёт, – сказал он.

– Победить – означает поубивать? – спросил я.

– Ну не всех, конечно, можно только половину, остальные сами разбегутся – сказал он.

– Куда они разбегутся, в соседний подъезд? Устроятся работать парикмахером по соседству? – спросил я.

– Согласен, может, и всех перестрелять надо. Я ведь не решаю такие вещи, у меня начальство есть, они приказы отдают.

– Помнишь «Лицо со шрамом» с Аль Пaчинo?

– Да.

– Тони Монтана тоже выполнял приказы и убивал до тех пор, пока ему не приказали машину с детьми подорвать. Помнишь, что он сделал потом?

– Да он маньяком был, какая разница!

– Этот бешеный маньяк, чтобы детей не убивать, направил оружие против того, кто отдает ему приказы, и, может быть, поубивал бы всех своих боссов, если бы его самого не пристрелили, – ответил я.

– Это ты к чему? – спросил Кемаль.

– Да ни к чему, не бери в голову.

– Я знаю одно, за правое дело мы воюем, страну спасать надо от этих бандитов, – сказал Кемаль.

– Я вот последние два дня думаю только о том, как мне себя спасти, на страну сил точно не хватит, – ответил я.

– Вот когда победим, никому уже прятаться не придется, – продолжил грезить Кемаль, – соберем опять группу, только басиста поменяем. Ты, кстати, этого говнюка не видел?

– Нет.

– Увидишь – передай. Найдем и к стенке поставим.

– Он умер два месяца назад, мне Ахмед сообщил.

– Что?! Как?! – спросил Кемаль и удивленно на меня посмотрел.

– Так бывает, когда меняешь музыку на войну, – ответил я.

Кемаль заметно погрустнел, но через короткое время продолжил.

– Ну ничего бывает, бывает. Showmustgoon, дорогой друг, mustgoon, ты же сам любил цитировать Фредди.

– Сейчас на ум приходит «The end» Doors.

– Да ладно тебе, сам же говорил, что лучше Башара всё равно никого в Сирии не было. И что без него в Сирии только хуже будет говорил. Так ведь? – спросил он.

– Говорил.

– Тогда получается, как пришло время защищать страну и нашего президента, ты первым делом лёг на пол. Значит, на проверку ты обычным трусом оказался? – продолжил Кемаль.

– Не обычным, а живым трусом, – ответил я.

– И в этом вся твоя заслуга перед твоим народом? – спросил он.

– Дорогой мой Кемаль. Твои барабаны, как ритм сердца, всегда вдохновляли меня в игре. Но тебе никогда не приходило в голову, что ты не единственный и возможно не лучший барабанщик в Сирии? – спросил я его.

– А какое это имеет отношение к делу? – спросил он.

– Очень простое. Вся твоя риторика про свободу, президента и хорошую жизнь в точности повторяет пропаганду по другую сторону баррикад – ответил я.

– У них это пропаганда, а у нас правда!

– У нас гражданская война, правды никакой тут вообще нет.

– Нет есть, и я тебе докажу, когда победим, тебе еще стыдно будет.

– Как скажешь, дорогой, спорить не буду, я просто жить хочу, а со стыдом как-нибудь справлюсь.

– Я тоже хочу жить, только вот забыл… а какое сейчас число? – спросил он после длинной паузы.

– Первое сентября, – соврал я специально.

– Точно! А я-то совсем забыл, как странно, – сказал он, чуть удивился и продолжил – знаешь, а ведь я разобрался с партией Марка Портного в Strange Dé jà Vu – Metropolis 2. Там скорость достигается за счёт чередования ударов, поочередная координация ног и рук, ничего сложного. Так что когда вся эта хрень закончится, обязательно сыграем. Ведь сыграем же?

– Конечно, дорогой, конечно, сыграем, – ответил я.

– Да нам много чего нужно успеть, – продолжил он.

– Успеем, обязательно успеем, – поддержал его я.

– Да только я забыл, какое сегодня число? Мне ведь что-то нужно было сделать, совсем забыл, совсем забыл что…