Влас Комар - Онфимка

А вот обратите внимание на то, как еще до самого конца XX-го века люди верили в силу слов. Назовешь «медведя» – придет медведь! Может, стоит почаще говорить слова: любовь, добро, солнце, счастье, здоровье, достаток, дружба, понимание?

***

Онфим оглянулся и увидел несколько темных бревен, торчащих прямо из-под земли. Тут он все понял. Это была вовсе не избушка, не дом, а самая настоящая домовина, такая же, как та, в которой похоронили его родных. Это была могила умирающего Бэра, чье настоящее имя они, наверное, знали последними на земле…

Путники сели в лодку и поплыли к городу, где все уже давно стихло. Стояла глубокая ночь, освещаемая лишь половинкой луны и несколькими факелами на башнях ночной стражи.

Своих лошадей и поклажу друзья обнаружили там же, где оставили. Воровство было здесь не принято, как у каких-то половцев или хазар, не имеющих души. «Чужое добро прибытка не принесет» – эту истину знали даже дети.

Пора было выдвигаться в путь, потому что Онфимке совсем не хотелось с утра пораньше объяснять людям Ростова, что тут творилось вчера. Он любил князя Гостяту, но решил, что постарается объяснить ему все тогда, когда вернется в Ростов. Если вернется…

Они поскакали к восточным воротам, Никитка поколдовал над стражниками, и по сути никем не увиденные, быстро двинулись по выложенному булыжниками тракту. Эта древняя дорога вела в страну муромы вдоль другого берега озера. Лошадки бежали исправно, Никита совсем перестал страдать и тоже сосредоточенно скакал, дружное цоканье копыт нарушало тишину весенней ночи. Вскоре чудесный, ровный, отшлифованный булыжник закончился и дорога превратилась в набор ям и колдобин, в случайном порядке заполняющих пространство тракта. Тут тигроконь очнулся и спустя пару минут хода заныл:

– Ну вот, не могут дорогу нормальную построить! Главное название красивое дать – «межкняжий тракт»! Нужно тормозить, иначе мы останемся без копыт!

– Я тоже согласен с Никитой, – сказал Луций. – Давайте остановимся, тем более, что до восхода солнца осталось не так уж и много времени.

Они забрались подальше от дороги в пушистые кусты, которые лошади принялись с радостью есть, стреножили лошадей, Луций достал из своей безразмерной сумы кусок шкуры, на которую все и улеглись, а укрылись плащами. Конечно, это было мало похоже на уютную гостиницу, но все так сильно устали, что мгновенно уснули.

Утром путешественники почувствовали прилив сил. Солнце уже встало, место ночлега оказалось на склоне небольшого холма, уступами спускающегося к яростно бурлящей речушке. Вода в ней была кристально чистой и очень холодной, все с удовольствием освежились и напоили лошадей.

Луций и Онфим раскрыли перемётные сумы и все вместе подкрепились скудными запасами пищи. Никто не удивился уже тому, что крайне недовольным оказался тигроконь – всего было мало, все было невкусно, и вообще, зачем он согласился на эту авантюру. Профессор начал убирать остатки еды. Никита, поняв, что ничего другого на полянке больше не появится, поспешил зажевать то, что дали, причем проявил удивительную расторопность.

После завтрака решили идти дальше, но двигаться не по тракту, а по тропкам вдоль него – они были более ровными и предсказуемыми, при этом, если появится какая-то опасность, можно будет свернуть в недалекий лесок. Пошли резво и дружно, тропки только кое-где петляли по небольшим подлескам. День был солнечный, легкий ветерок шевелил сочную молодую листву на деревьях, елочки светились свежими салатовыми отростками на кончиках лап. Изредка ветки странно шевелились без всякого ветра, или неожиданно стремительно взлетали стайки пичужек, как будто кто-то невидимый шел рядом с ними. Онфимка заметил это раз, потом еще раз, на третий он понял, что ему это не кажется.

– Никита, кто это идет рядом со мной? – спросил он.

– Ну ты смешной! Как кто? Твой Род!

– Ого! А сколько их?

– Этого я не знаю, потому что мне видеть их не дано. Но ты можешь.

– Что могу?

– Увидеть их!

– Да как же? – вскричал Онфим, которого уже разбирало любопытство.

– Как-как? Как и всё на этой земле. Нужно очень сильно захотеть и поверить! Если будет в тебе веры хотя бы с гречневое зернышко, то сможешь ты всё, что пожелаешь!

– Вообще-то, в оригинале горчичное*, – заметил Луций, неожиданно встревая в разговор.

– О! Простите, профессор, – язвительно проговорил Никита. – Я забыл взять у вас консультацию по этому вопросу!