Татьяна Иванько - В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Книга 2. Том 1. Успех

Портрет… Что?!.. Чей портрет?! Так эта длинноногая нахалка…

Она положила передо мной четыре наброска… «Т.Олейник»… ну, это я вам доложу… такого я точно я не ожидал.

Я должен был теперь собраться с мыслями, потому что оказался неожиданно удивлён и растерян, и даже не знал, что мне сейчас думать об этой девушке, о её работах, о себе, что был давно уже взрослым и уверенным в себе человеком, именитым, уважаемым и недоступным. Я опустил глаза, с трудом оторвавшись от её лица. Наброски… хороши?..

Они не хороши. Они изумительны. Я никогда не думал, что Олейник, кем бы он и каким талантливым ни оказался, сделает так. Четыре наброска, угольный карандаш, акварель, масло, и пастель… И везде я. Я с усмешкой у мудрых и хитроватых, проницательных глаз, я – длинноносый, склонившийся над книгой и светящимся умным лбом, я, подпирающий щёку кулаком, устремив взгляд куда-то в дали своих мыслей, и я с нахальной, даже похотливой ухмылкой, каким, вероятно, был, когда оглядывал её талию и ноги, видные из-под коротенькой джинсовой юбки, они все сейчас носят такие…

– Так вы… – проговорил я, думая, как бы выкрутиться и не выглядеть идиотом. – Так вы Олейник, стало быть?

– Да. Таня Олейник. Татьяна, то есть.

Кое-кто ещё подошёл к столу со своими работами, но держали в руках, не отдавая, чтобы посмотреть на Танины. Я незаметно положил эскиз с наглым взглядом под низ, чтобы никто его не увидел. Ребята смотрели на рисунки, и на Таню, и не решались сдавать работы, и мне легко их понять, вряд ли кто-то сделал лучше или хотя бы приблизительно как она. Но напряжение момента разрушил нордический красавец Лиргамир, сказав, выглядывая из-за головы низенькой девушки.

– Ого… ноги, оказывается, рисовать умеют.

– Ноги не рисуют, как и руки, пишет душа через глаза и сердце, – ответила Таня Олейник, взглянув на него вскользь.

– Ох-ох-ох… Ну и ну, какие мы умные, может, ты преподавать теперь будешь, вместо Валерия Карловича, ботаничка? – дёрнул губами Лиргамир.

– Валерий Карлович ещё не почил, чтобы вы говорили обо мне так, будто я вышел вон. Сдавайте работы. Вы первый, – сказал я Лиргамиру. И взял его акварель с виноградом. Неплохо, его виноград светился и был даже аппетитнее, чем на самом деле. – Так… Марк Лиргамир, неплохо.

Я достал ручку и поставил Лиргамиру «отл», прямо на рисунке. Я намеренно поставил ему «отлично», чтобы остальные не смущались сдавать свои работы. Тогда протянул свою работу парень с явными проблемами с прикусом, Сергей Сиволобов, рисунок отличный, сильный, смелые штрихи, даже небольшие погрешности не портили его Давида. Я снова поставил «отлично», дальше неказистый и прыщеватый парнишка в очках, Сергей Чертко, набросок винограда слаб, я поставил бы «неуд», но не сегодня, сегодня он получил «хор». «Саксонку» звали Карина Вершинина, её виноград был не хуже Лиргамирова, но я устал от собственной щедрости на сегодня и поставил «хор», низенькая Ольга Хлёст получила бы «кол с минусом» и разнос в другой день, но не сегодня, так и быть, авансом «хор» за кривого Давида. А Богдан Курилов, тот самый, больше похожий на лесоруба, чем на художника, порадовал неожиданно мощью мазка, глубиной цвета, светившего будто изнутри. Пожалуй, последний был лучше всех, очевидная физическая сила и даже какая-то мужественная красота сочеталась в нём с таланом. Я заметил, что он старше остальных, я спросил его об этом, расчиркивая «отлично» на его работе.

– Да, мне двадцать три.

– В армии отслужили?

– На флоте, коком, – улыбнулся Курилов. Красавец. Да, парни очень талантливые, с девочками будем разбираться, пока туманно. Особенно с Олейник.

– Коком… вот это, да, так ты повар? – удивился Сиволобов.

– Да, я окончил училище, – гордо сказал Курилов.

– Длинный путь, – усмехнулся я. – Отчего так?

Богатырь пожал мощными плечами, продолжая улыбаться большими светлыми серо-голубыми глазами, большими губами, крупные гармоничные черты.

– Я не верил в себя. Как поверил, поехал в Москву, проработал год в кафе на Арбате помощником повара и заодно рисовал прохожих.

– А чего же сразу не поступал? – спросил неугомонный Лиргамир.

– Я хотел в мастерскую к Валерию Карловичу, – ответил Курилов, у него низкий рокочущий голос, соответствующий внешности.

– Так, разговорились! – сказал я, прерывая. – Пора выпить и съесть виноград. Лиргамир, как самый опытный здесь студент, мигом в мой кабинет, там мини-бар, то есть холодильник «Морозко», возьмешь оттуда шампанское, пакет на столе. Только очень быстро и так, чтобы никто не услышал, что ты несёшь.