Мила Бачурова - Пароль «Аврора»

Момент, в который ранили Кирилла, Лара почувствовала. Крикнула, не оборачиваясь:

– Сильно задели? – Она была уверена, что на Кирилле бронежилет. О том, что в бронежилет «ушибленный на всю голову бункерный» завернул драгоценный контейнер, спутники узнали позже.

Рэда рубанули по бедру тесаком – для ближнего боя воинство Толяна использовало что-то вроде мачете, догонявший сумел приблизиться на нужное расстояние, патроны к тому времени закончились и у преследователей, и у беглецов. Парень упал с ножом в груди, на таком расстоянии Рэд не промахивался, но дело было сделано. А вдали виднелись еще всадники. Лара и Рэд погоняли лошадей, как могли. И тут над горизонтом, прорвав тучи, показалось солнце.

Рэд намеренно пошел на прорыв перед восходом – надеялся, что в это опасное время броситься в погоню враги не рискнут… Рискнули. Однако сейчас и удирающие, и догоняющие ясно видели, что двигаться дальше нельзя. Погоня застопорилась, а у Рэда с Ларой выбора не было, для них остановка означала верную смерть.

Скакали до тех пор, пока не решили, что достаточно оторвались. Затащили обмякшего на спине у Лары Кирилла в палатку. Тут-то и обнаружили, что этот псих – без бронежилета.

Раздев Кирилла, Лара ахнула. Кожу вокруг ран вспучивало на глазах. Раны, определила она, не смертельные, хотя операция, безусловно, нужна. Беда в том, что не доживет бункерный до операции. От ожогов загнется раньше… Им с Рэдом тоже досталось, но они-то выкарабкаются, это Лара знала точно. А Кирилл умирал. Сталкер, едва глянув на разливающуюся по телу бункерного смертельную багровость и встретившись глазами с Ларой, тоже это понял.

Вынул из рюкзака Кирилла злополучный контейнер. Собирался отдать его Ларе, девушка пострадала меньше него, ее шансы добраться до Бункера представлялись более высокими.

– Главное – порошок, – со злостью напомнил Рэд.

Лара – она сама ненавидела и чертов ящик, погубивший Кирилла, и Бункер, куда должна была его передать, – с яростью проводила контейнер взглядом. И вдруг вспомнила то, о чем рассказывал на пароходе Кирилл.

Про порошок. Про «прививку»! Хуже бункерному она все равно не сделает, ему до смерти едва ли пять минут осталось.

– Забинтуйся сам, – бросила Сталкеру Лара, – не мешай.

Она достала пустой шприц и натрясла туда крупинок порошка. Разбавила водой из фляжки. Попробовала. Что чувствует адаптка, «пробуя» лекарства, объяснить она не смогла: «Просто знаю, как правильно, и все».

Сначала получилось «сильно густо», и пришлось добавлять воду – до тех пор, пока смесь не стала «правильной». Кирилл слабел с каждой секундой и уже едва дышал. Лара, с ушедшим в пятки сердцем, ввела ему получившийся раствор. Замерла, держа руку на груди.

Прошло несколько долгих минут. Кирилл дышал. Лара почувствовала, что умирать он передумал.

– Сталкер, – позвала она, – дай-ка руку.

Сколько раз колола так Кирилла, Рэда и саму себя, Лара не смогла сказать. Задерживаться в Пекше адапты не стали, опасались возобновления погони. Сменили лошадей и поскакали дальше.

Скакали две ночи, Кирилл слабел на глазах. И Рэд, Ларе это было ясно, держался уже на одной только силе воли. Адаптка интуитивно понимала то, что не смогла объяснить Григорию словами: чудо-порошок поддерживает их жизни, но одного его мало. Кирилла необходимо прооперировать, Сталкеру нельзя двигаться, ему нужно вычистить рану и лежать – но солнечные ожоги были для них уже не так губительны.

Именно поэтому, когда на исходе последней ночи небо начало светлеть, а до Бункера оставалось всего ничего, Рэд и Лара решили не останавливаться. Гнали из последних сил, не щадя ни лошадей, ни себя. И оказались у заветного люка почти в полдень.

***

Рэд, едва открыв глаза, попробовал подняться на ноги. Григорий сделал ему выговор, и Лара «доктора» поддержала.

Но на следующую ночь, войдя в палату, первым, кого увидел Григорий, был стоящий у кровати Рэд. Держась за ее спинку, он пытался шагать на месте. Что такое обязательная после ранения гимнастика, адапту рассказывать не пришлось – пришлось удерживать едва ли не силой, чтобы не перегружал больную ногу. А в один прекрасный вечер, явившись, как обычно, в реанимационный блок, Григорий обнаружил, что там нет никого, кроме по-прежнему бесчувственного Кирилла.

Врач метнулся в палату, где размещались Лара и Рэд – селиться в разных помещениях адапты отказались наотрез, чем вызвали очередной конфуз у Светланы Борисовны, – но там тоже было пусто. Ни ребят, ни их громоздких рюкзаков.