Фортюне дю Буагобе - Таинственный дом на Монмартре

Это была своего рода плата за любопытство.

Виконт думал, что, покончив счеты с правосудием, незнакомец захочет отблагодарить его за проявленную щедрость и расскажет о своих похождениях.

Но его расчет не оправдался.

Через год он узнал, что незнакомец отсидел в тюрьме все двенадцать месяцев, так и не раскрыв своего имени, а выйдя на свободу, уехал на жительство в Марсель под надзор полиции.

На этом все и кончилось. Человек без имени не давал о себе знать. Он даже не написал письма и не поблагодарил виконта, хотя по выходе из тюрьмы деньги ему были выплачены полностью.

А через некоторое время, в феврале 1848 года, в Париже произошла революция, и Анри де Сервон, уже успевший позабыть обо всей этой истории, внезапно оказался участником иных весьма странных и драматических событий.

Революционные выступления во Франции в первой половине 1848 года происходили столь бурно, что для каких-либо дел, не связанных с политикой, просто не оставалось места.

Если в прежние времена внимание публики в основном привлекали громкие судебные процессы, то с началом революции общественный интерес переключился на уличные бои и схватки политических оппонентов. В результате весьма необычные дела, творившиеся в тот период в высших кругах парижского общества, остались практически незамеченными.

После февральских событий аристократические клубы в Париже долгое время пустовали. Но уже к концу лета приверженцы жизни на широкую ногу начали возвращаться к привычному парижскому укладу.

Возобновились обеды в «Кафе де Пари», публика потянулась в театры, все опять почувствовали вкус к игре и поздним ужинам.

Но главным образом к игре.

Казалось, что люди хотят вознаградить себя за вынужденное воздержание, и посему игра пошла с невиданным размахом, что, возможно, объяснялось еще и тем, что будущее виделось в весьма неопределенном свете.

Именно так обстояло дело в одном из самых именитых в те годы клубов Парижа, где собирались большие любители игры по-крупному. В салоне клуба, оклеенном красными обоями, был установлен стол для игры в баккара, и каждую ночь люди, сидевшие вокруг стола, проигрывали или выигрывали громадные суммы денег.

Достаточно было взглянуть на груды золота и банковских билетов, вываленных на зеленое сукно, чтобы понять, что стоимость промышленных активов катится вниз, а арендную плату уже давно никто не вносит.

Деньги припрятывали, изымали из оборота, и они всплывали в игорных заведениях, где между часом ночи и пятью часами утра переходили из рук в руки с необычайной легкостью.

Однажды в конце октября в разгар всей этой игорной лихорадки один из самых усердных посетителей клуба внезапно перестал в нем появляться.

Это был молодой дворянин, весьма богатый, родом из Лангедока, приехавший в Париж, чтобы провести в нем зиму. За последний месяц он выиграл очень значительную сумму денег.

Поначалу никого не озаботило его отсутствие, ведь отношения между игроками редко продолжаются за пределами зеленого сукна. Но вскоре стало известно, что и дома он не появлялся все последние дни.

Члены его семьи были крайне обеспокоены и организовали поиски пропавшего родственника.

Господин де Сьерак, так звали пропавшего дворянина, покинул клуб поутру, примерно в четыре часа, и с того момента, как он вышел на улицу, его следы окончательно затерялись.

Вероятнее всего, он по привычке сел в наемный экипаж и отправился домой в Сен-Жерменское предместье. Опросили кучеров личных экипажей игроков и кучеров наемных экипажей, но ни у кого не удалось получить никаких точных сведений.

И только один из них утверждал, что в ту ночь отвез на Руанскую станцию дилижансов пассажира, приметы которого совпадали с приметами пропавшего молодого человека.

Но было трудно поверить, что в такой час господин Сьерак без багажа и в вечернем наряде мог уехать в неизвестном направлении.

Кто-то решил, что он покончил жизнь самоубийством.

Такое всегда возможно, когда речь идет об игроке.

Но помимо того, что господин Сьерак был весьма богат, ему еще и везло в игре, и как раз в ту самую ночь он выиграл очень значительную сумму денег.

К тому же никто и не слышал, чтобы он был чем-то сильно опечален.

Было абсурдно полагать, что человек, весьма обеспеченный и находящийся в состоянии душевного покоя, вздумал бы броситься в Сену после весело и удачно проведенной ночи.

Скорее уж речь должна была идти о преступлении, тем более что содержимое бумажника господина Сьерака было очень лакомой добычей для воров, которым во времена финансового кризиса редко выпадает такая удача.