Татьяна Иванько - В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Книга 3. Том 2

– Конечно, не бывало, на охоту нарочно от жён и едут, – засмеялся Марат.

Кухня располагалась сразу после сеней, была тут плита, как торцевая часть печи, боками и поддувалом выходившая в комнаты. Полочки с посудой, выкрашенные зелёной краской, запах спёртый, пропахший каким-то онучами, хотя, спрашивается, откуда мне запах этот знать?

Оглядевшись, я пораскрывала окна – проветрить, и спросила Марата, есть ли здесь вода.

– Колодец. Две бочки, в сенях, я наношу. На дворе позади дома ещё три имеются, туда дождевая вода собирается. И за домом летняя площадка, там шашлыки делают, печка есть и мангал, ну и стол, конечно под навесом, – сказал Марат. – Может, чаю выпьем? И отдохнёшь. Ты бледная, думаю, чаю тебе не помешало бы… Чай и сахар тут есть, есть и конфеты, леденцы.

– Ишь ты, леденцы.

– А-да, ещё сгущёнка, мёд. Тут вообще всё есть, на каждой заимке такой «НЗ»: консервы, тушёнка, сгущёнка, крупы, сахар, мёд, соль, масло подсолнечное, топлёное. Но я привезу ещё, кто знает, сколько просидим здесь. И свежих продуктов привезу.

– Найдут нас здесь, что делать будем? Отстреливаться?

Он засмеялся, качая головой.

– Не найдут. Этих заимок кроме меня и моего тестя никто не знает.

Чайник на плите согрелся быстро, Марат привычно достал заварочный, ополоснул кипятком, и заварил чай. Пока он заваривался, достал и железные кружки, почему-то чай из таких кружек всегда пахнет особенным образом, всегда вкуснее и как в детстве. Почему мне так кажется, в детстве у нас дома не было таких кружек, может быть, они были где-то ещё, но где именно? Наверное, в детской больнице… вот и помнится.

Когда Марат ушёл, думая, что я улягусь дрыхнуть, всем, кажется, если меня укачивает в дороге, значит, я больна и должна всё время отдыхать. Конечно, я понервничала, но отдыхать в таком беспорядке невозможно. Поэтому я занялась уборкой. Я вымыла и выскоблила все полы, окна, стол, полки, посуду и даже печь. Перебрала и перемыла посуду, и подумала, что у меня нет здесь ни одежды, ни даже телефона. Ни компьютера. И вернуться теперь… Ну как вернёшься? Впрочем, телефон и не нужен. Не нужен и компьютер, по большом счёту, все номера счетов Марка и коды доступа к ним я давно выучила наизусть и даже не заглядывала в его зашифрованную флэшку. А вот письма электронные… Дом теперь обшарят, надо думать, ну и пусть, во флэшке этой не разберутся, даже если поймут, что это такое. А почту не вскроют, у меня пароль на компьютере. Единственное, что мне жаль это Валерины письма. Только это… Если бы знать, я не хранила бы их, если бы знать, но кто мог подумать, что заведётся этакая глупость с этим Паласёловым. Ох, какая же глупость.

Я вышла на второе крыльцо дома, смотревшее на небольшую площадку, метров двадцать-тридцать квадратных, здесь был навес с печью и мангалом, и стол с лавками в каком-то подобии беседки. Чуть поодаль – ещё одно строение, похоже, баня, во всяком случае, рядом поленница. Ну да, холостяцкий рай. Была здесь и запертая комната, оказавшаяся оружейной, мне показал Марат, я удивилась, там, действительно было целых восемь ружей, какие-то Марат назвал карабинами, и даже научил стрелять…

…Я отправился к Гегалу, я знал, где он, потому что видел, как он заходил с Мартинкой в контору правления. Там я его и застал. Выслушав меня, он удивлённо вылупил глаза.

– Паласёлов обещал сжечь церковь? Он спятил? С этой церкви и начался Шьотярв!

– Не думаю, что он не знает этого. Но он отморозок.

– Послушай, Иван, может быть, ты сгущаешь краски? Ну, ради чего он бы решил сделать это? – нахмурившись, вгляделся в меня.

– Он угрожает одному человеку.

– Человеку? Кому? – нахмурился Гегал. – Татьяне?

– Какая разница, Гегал? Важно ведь, что наша церковь сгорит, – сказал я, направляясь к выходу.

– Таня не даёт ему? Поэтому он грозит? – спросил Гегал уже мне в спину.

Я обернулся.

– Обговори с мужиками, надо дозоры поставить у церкви, милиция здесь не поможет, как ты понимаешь.

– В милиции и слушать не станут, решат, что мы свихнулись тут, – кивнул Гегал. – А ты сам? Таня… с тобой? Ты её спрятал?

Я посмотрел ему в глаза, и он понял всё без объяснений.

– От меня никто не узнает, Иван, будь уверен.

Я кивнул.

– Удачи! – сказал Гегал.

– И тебе, – кивнул я. – Держите оборону тут. Он бесноваться станет какое-то время, а после утихнет, как поймёт, что Тани ему не видать.

Гегал, захохотав, показал кулак «no passaran», в Шьотярве добрые и дружные люди, и меня они не выдадут. И церковь свою в обиду не дадут никому.