Алексей Галушкин - Пустота в квадрате. Книга 4. Никс

– Брысь! Брысь, кому говорю, тупая морда!..

Глаза в мгновение ока растворились в темноте, как и не было. Змейка тоже. А я полетел куда-то дальше в свободном падении или полете в темноте пустоты.

Вот и все, собственно…

Контакт?! Конфликт разума? Может просто идиотский бред или паршивый сон?

Меня разбудил звук тревожной сигнализации. Ну что еще?!

Нехотя переместился к мониторам. Да не может быть?!…

В паре десятков тысяч километров от моей орбиты сенсоры засекли объект, который подавал сигналы. Слабые сигналы, но наверняка наши, земные.

Нет, это точно был не «МИР» и не тот советский зонд «Пл-1982». Это было что-то новенькое, причем, вещавшее на английском языке. Расстояние пока что было слишком велико, чтобы визуально рассмотреть объект. Но это все мелочи. Я тут же решил плюнуть на Никту, да к собратьям поскорее отправиться.

Следовало быстро раскочегарить котлы, набрать давление паров и вперед. Надеюсь, это мой звездный шанс свалить из этой черной дыры. Да и черт с ним, с этими Плутоном, Хароном и прочей мелкой ерундой. Не посмотрел, да не очень и хочется. Домой я хочу! Надеюсь – это настоящие американские братья! И их миссия действующая, пилотируемая. А еще надеюсь, что у них для меня местечко на борту найдется. Скорее бы уже долететь до них. Двести тысяч километров – это недалеко, но все же время займет порядочное.

Никак я не мог успокоиться. Быстро все настроил, запустил и моя космическая яхта на паровом ходу неспешно двинулась в путь.

Время тянулось нестерпимо медленно – надо было себя чем-то занять. Что лучше всего снимает стресс – конечно выпивка. Но сейчас был не тот случай. Не хотел я отмечать раньше времени. Второй вариант – вкусная еда. Вот за нее я и взялся. Но время все-равно никуда не девалось, и я думал-думал-думал.

Сначала думал про землян. Но что о них думать, долго не получилось. Затем перешел на более глобальные космические темы. Теперь мысли о контакте занимали мой ум. О моем первом контакте.

Раньше в юности на Земле я тоже много думал о контактах с внеземным разумом. Для меня тогда контакт представлялся примерно так, как это описал мой любимый фантаст Иван Ефремов в «Сердце Змеи». Мне именно так это и представлялось: прилетели два корабля и ну давай общаться белые человечки с человечками зелеными – скажу точно, что слишком упрощенно и не совсем политкорректно.

«Туманность Андромеды» с ее мрачным описанием темного, враждебного нам мира, меня у Ефремова никогда не радовала. Мне казалось, что так быть точно не должно. И теперь вот так же кажется, что не должно миру быть таким темным, холодным и неприветливым. Не соответствует это хорошему тону и приличиям по отношении ко мне.

Но обстоятельства, как и место со временем рождения не выбирают. Хотя и это не точно. Я думал не о том, как, куда и почему меня занесло. Я думал о том, что мои представления были раньше в корне не верны. Я отталкивался от ложных предпосылок, что подобное притягивает подобное. Прав был Лем в «Солярисе»: «Мы не ищем никого, кроме человека. Нам не нужны другие миры. Нам нужно наше отражение. Мы не знаем, что делать с другими мирами.» 15 15 Станислав Лем. Роман «Солярис». 1961 г.

Ну ведь реально, если проанализировать фантастику, сериалы и фильмы про космос, очень мало что хотя бы чуть-чуть выходит за рамки обывательского взгляда на вещи. «Мы банальны. Мы трава Вселенной и гордимся своей банальностью.» 16 16 Станислав Лем. Роман «Солярис». 1961 г. Все к чему сводятся фильмы и сериалы о космосе, это либо трэш-ужастики с антигероями типа Чужих или Хищников или боевики, где акцент делается на героях, типа Риддика, спасающих цивилизацию от нашествия инопланетной нечисти.

Все пришельцы в нашей «культуре» выглядят примитивно. Чаще, как клоуноподобная пародия на человека, реже, как чужая «неведома зверушка».

Хотя, если так подумать, у нас и на Земле разных видов и форм жизни хватает более чем. Чем вам не пришельцы насекомые? Разве что тем, что среди них на Земле нет высокоразвитой интеллектуально продвинутой формы. Только ведь это конкретно сейчас и исключительно на Земле.

Водная среда тоже оазис для иной нам – людям жизни. А такая форма жизни, как грибы? Их и классифицировать-то даже не совсем понятно как относительно животного и растительного царств. Поэтому они сами по себе такие джентльмены в шляпках.

Классифицировать мы научились, примерно, как Консель 17 17 Жюль Верн. «20 тысяч лье под водой». , знаток теоретической классификации животных, при этом внешне всех их слабо различающий. Вот и мы, в лучшем случае по внешним признакам судим, а не по сути или цели.