Александр Мануйлов - Выбор моей реальности. Том 2

– Ираклий, когда в Константинополе состоятся ближайшие бои гладиаторов?

– Побойтесь бога, Магистр Александрион! В нашем Ромейском Государстве гладиаторские бои давно запрещены церковью… – закашлялся Ираклий, но потом переобулся на ходу:

– Однако Никифор Воинственный Меченосный—Молниеносный, будучи крайне увлечённым тактикой и стратегией военного искусства, успел распорядиться о возрождении этой славной, но незаслуженно забытой традиции, и совсем скоро на арене Феатрона—Ипподрома Вы сможете насладиться убийственно кровопускательным представлением, сидя на трибуне из пентелийского мрамора в обществе Никифора Божественно Перевоплощённого и его раболепных приближённых.

– Мне нужны не мрамор и зрелища, а трупы крепких бойцов, которые я смогу забрать сразу после того, как они перебьют друг друга на арене.

– О боги, зачем? – всполошился Ираклий, а затем, заикаясь, пролепетал, – может быть, вместо того, чтобы подбирать с арены неостывшие гладиаторские трупы, я договорюсь о бесплатных поставках самой нежной баранины для Вашего стола? Мне кажется, так будет лучше для всех… Ваш неуёмный аппетит не останется неудовлетворённым, а свежие покойники—преступники будут погребены в публичной могиле далеко за стенами города, как и велит нам давний обычай…

– Я не планирую обедать вашими рабами – оживлю погибших на арене и сделаю их своими мёртвыми слугами. Пусть поработают у меня стражниками—палатинами.

– Подобный акт будет расценен как грубейшее нарушение нашего основополагающего постулата – эдикта о самовольном переносе костей либо бренных останков умершего! Довожу до Вашего ознакомления, что это ужасное преступление карается в Новом Риме усекновением носа!!! Гробокопатели поднимут плебс на бунт, священники проклянут Вас и предадут анафеме, если узнают о таких богопротивных воскрешениях, – неодобрительно заметил Ираклий.

– Вот Вы и постарайтесь, чтобы они не узнали – зачем могильщиков и батюшек по таким пустякам беспокоить? Не один я могу поднимать мертвецов: другие маги, которые уже добрались до Константинополя, этим также успешно промышляют. Но для того, чтобы мертвец внешне ничем не отличался от живого человека и не шокировал своим видом окружающих, его и забирают сразу после смерти. Поэтому гладиаторские поединки я считаю идеальным местом для проведения этой малоприятной процедуры.

– Трёхглавый Цербер и адские отродья киликийской Эхидны! Мне страшно представить себе Ваших оживших мертвецов…

– Всё не так страшно, как кажется на первый взгляд. Моя ручная акула, с которой Вы недавно познакомились, тоже из мёртвых…

– Так вот почему этот Чудовищный Глубоководный Ихтис сразу показался мне выходцем из Подземного Царства Аида! Даже внушающая трепетный ужас Тысячеголовая Лернейская Гидра, с которой сразился Непобедимый Геракл, выглядит безобидно по сравнению с Вашим… морским слугой! После той незабываемой встречи я практически не сплю ночами, а если и засыпаю, он начинает преследовать меня даже во сне, и тогда в панике я вскакиваю с кровати и падаю на пол в скользком холодном поту, – пожаловался Ираклий и обхватил голову руками.

Сначала по доброте душевной я хотел приобрести в системном магазине упаковку снотворного или транквилизатора, чтобы от общения со мной он окончательно не свихнулся. Но потом подумал, как бы от таблеток непривычный к нашей химии Ираклий не скопытился прямо на моих глазах, решил не связываться и свою на пятую точку дополнительных приключений не искать. Лучше ограничиться проверенным дедовским способом: когда придём на ферму, подлечим поехавший чердак моего бессменного шпиона терапевтической дозой экологически чистого самогона.

– Придворных музыкантов можно обучить, но с некоторыми условиями, – перескочив на другую тему, я попытался отвлечь Ираклия от воспоминаний о свидании с зомби—акулой.

– Какими?

– Пока они стажируются у моего маэстро, в качестве платы за обучение будут исполнять музыкальные произведения на ежевечерних концертах у меня в казино. Как только музыканты посчитают, что больше не нуждаются в наших знаниях, станут свободными от обязательств передо мной. Но предупреждаю, в свой оркестр мы примем только тех, кто талантлив: на пьяниц, бездарей и лентяев время тратить не будем.

– Как можно, Магистр Александрион! Выпивох, бездарностей и ленивцев Никифор Разборчивый—Привередливый—Несговорчивый около себя не держит!