Павел Алексеев - Непобедимое племя

– Что мы везем взамен?

– А мы что-то везем? И чему взамен?

– Ты что, не видел в телеге сундук и бочонок?

– Ром?

– Конечно!

– Удивил, как покойника. Я знаю, что они любят выпить. А в сундуке, наверное, одежда?

– Да, – с потерянным восторгом сказал Брэдли.

– Ну… молодец. Поцеловать в пятки?

Брэдли, вероятно, обиделся. Лицо его скисло, детский взгляд сошел на нет. Где-то я был не прав. Да, таков мой характер, и с ним я сам едва уживался, хотел его усмирить в себе, но всегда что-то мешало: то глупые люди, то их поступки, то дурацкие законы, то дикое поведение общества.

Я отнес свой чемодан подальше от телеги. Не хотел никого слышать и видеть. Было как-то зябко на душе. Усталость ломила. Некоторое время я еще сидел под янтарным небом и записывал в дневник свои наблюдения и мысли, но когда голова стала пуста, резко потяжелела, я лег на траву, подушкой служил чемодан с одеждой. Странное чувство, когда организм изможден, и ты пытаешься уснуть, но что-то этому препятствует, не отпускает разум в свободное плавание.

Вскоре пришел Брэдли. Я узнал его по грязным сапогам, что остановились у моего носа.

– Присоединишься? – спросил он, и наверняка указывал на разожженный костер в трех метрах от повозки.

– Извини! – ответил я и отвернулся.

Шорох сквозь сон. Что может пугать сильнее? Я проснулся от скользящего шуршания. Кровь в жилах заледенела. Дышать и шевелиться боязно. Рядом со мной что-то проползло. Невысокая трава расходилась от этого и щекотала левую руку. Мне пришлось держать дыхание больше минуты. Когда это что-то уползло дальше, я выдохнул и медленно с опаской повернул голову. Ничего не разобрать. Темень кромешная. Там, в десяти метрах от меня, виднелись раскаленные угольки погасшего костра. Храп разносился, наверное, на несколько километров. Но меня он не волновал. Пугало то, что проползло мимо меня и устремилось в ту сторону, где спали остальные. Я поднялся и шагнул вперед. Трава передо мной вмиг зашелестела, задвигалась, и ползучая тварь дернулась дальше с такой скоростью, будто до этого не спеша прогуливалась, а теперь обрела цель.

– Уходите! – крикнул я.

После моих слов голову поднял Брэдли и непонимающе переспросил:

– Что?

– Быстро все в телегу! – сказал я.

Брэдли неторопливо встал, отряхнулся, а через секунду отпрыгнул. Его прыжок был достаточно высок. Думаю, он догадался, в чем дело. В тот же миг подскочили и остальные. Элл схватил ружье и нацелил на землю. Он водил дулом, не понимая, что должен поймать на мушку. Брэдли, О’Блик и Стил полезли в телегу. Я сделал шаг в их сторону и почувствовал под ногой что-то неприятно мягкое. Оно яро зашипело и вырвалось из-под подошвы. Я окаменел. Под лунным светом блестящая трава вокруг меня зашевелилась, а через мгновение что-то коснулось моей кожи под правой брючиной.

– Как ты там? – крикнул Брэдли из телеги.

Я боялся что-либо отвечать. По всему телу прокатилась дрожь. Я лишь поднял глаза и посмотрел вперед. Элл тоже успел взобраться в телегу, а Гимли стоял, как и я. Он не шевелился и постанывал, почти плакал.

– Ты это чувствуешь? – спросил я.

Гимли судорожно кивнул. Змея тянулась все выше. Я ощущал ее уже под коленкой. Не знаю, где она лазила у пацана, но моя сволочь мне не нравилась. Самое страшное, что не было никаких идей, как избавиться от нее. Быть может змея и безобидна, но в этих прериях водились и другие ползучие, способные лошадь завалить. Я посмотрел на Гимли, чье лицо скукожилось до сушеного финика. Хотелось успокоить парня, но мои мысли разбил внезапный выстрел. Земля вокруг как взорвалась, и змея кинулась в бега. Я услышал истошный юношеский вопль. Гимли держался за ногу и выл. С испугу я бросился к нему и подхватил тощее тело. Брэдли и Стил затащили его в телегу, а после и меня. Элл сидел с ружьем и целился в траву. О’Блик сразу же начал осматривать ногу Гимли.

– Под коленкой укус, – сказал лекарь и добавил: – Кто же в такие походы никербокеры надевает.

Пальцами руки он начал разминать кожу на месте укуса, а через пару минут прильнул к ноге губами. Зрелище, я скажу, не из приятных. Он отсосал яд, сплюнул его, вытер губы и повторил процедуру снова. И так на протяжении десяти минут.

Гимли стонал и вертелся. Я видел, как тяжело парню и нехорошо О’Блику, что пыхтел над ним. После операции я помог перевязать ногу Гимли. Лекарь дал парню какую-то таблетку, после которой тот уснул.

Это утро будто и не собиралось наступать. Солнце пряталось за мрачными тучами. Только спустя несколько часов прерия прояснилась, и мы смогли увидеть среди травы сотни змей, с которыми делили ночлег. Мы могли бы уехать отсюда сразу же, как только забрались в повозку, но наши облюбованные ползучими тварями вещи могли еще пригодиться.