Михаил Михеев - Вирус «В»-13. Тайна белого пятна

Первый день прошел быстро и незаметно. Вечером к ужину дядя Дима принес бутылку портвейна. Зина много шутила, смеялась по каждому поводу, чувствовала себя легко и беззаботно.

Приключения начались со следующего дня.

Утром, после завтрака, Зина, как обычно, собралась в лес — за клубникой к обеду. Но у калитки наткнулась на девушку-посыльную. Та сказала, что товарищ Вихорев просит племянницу прийти к нему в контору.

Зачем?

Посыльная этого не знала.

Взволнованная неясными предчувствиями, Зина торопливо вошла к дяде в кабинет.

Он сидел за столом и, подперев голову обеими руками, разглядывал разложенный на столе лист потемневшей бумаги. Лицо его показалось Зине необычно озабоченным. Он даже не улыбнулся ей в ответ.

— Дядя Дима, что-то случилось?

— Да нет… ничего особенного. Садись-ка вот сюда, мне нужно с тобой поговорить.

Зина медленно присела, тревожась все более и более.

Дядя Дима коротко кашлянул.

— Скажи, Зинок, — начал он осторожно, — ты хорошо помнишь почерк Николая?

— Папин почерк? — почти шепотом спросила Зина. — Дядя Дима…

— Да ты не волнуйся.

— Я… я не волнуюсь. Но зачем?

— Сейчас я тебе расскажу по порядку. Только ты…

— Я не буду.

Дядя Дима поцарапал бороду, постукал пальцами по столу.

— Видишь ли, — сказал он, — недавно в поселок вернулась партия геологов-разведчиков. А сегодня ко мне пришел старший геолог и рассказал… такую историю. Они бродили по тайге больше трех месяцев. И в конце своего маршрута наткнулись на группу кустарей-золотоискателей. Промывая береговые пески, старатели случайно обнаружили фляжку. Очевидно, фляжка лежала на берегу очень давно, так как успела покрыться мохом и зарасти тальником. Внутри обнаружили лист бумаги. Золотоискатели фляжку использовали в хозяйстве и потеряли. Но лист бумаги сохранили и передали при встрече геологам., Это оказалась карта. Самодельная карта, нарисованная карандашом. К сожалению, во фляжку проникла вода и здорово попортила карту. Мы с геологом так и не могли узнать, кто ее нарисовал. Хотя высказали одно предположение, что карту мог сделать… Николай. Вот я и пригласил тебя, так сказать, в качестве эксперта.

— Где карта?

Четыре блокнотных листка, склеенные вместе в один лист, слабые, полустертые контуры речек, условных топографических знаков. От надписей кое-где сохранились только отдельные буквы. Но они были так плохо заметны, а Зина так волновалась, что не могла сказать с уверенностью, что их написал отец.

— Не знаю… — покачала она головой. — Дядя Дима, не знаю… как будто и похоже… нет, не могу точно сказать.

— Вот и я не могу, — подтвердил дядя Дима. — Почти все стерлось. Одно только разбираю: на карте изображен участок низовий речки Черной. Это в двухстах километрах от нас. Вот здесь, в устье поставлен крестик. Что он может обозначать?… Здесь была пояснительная надпись, но остались только следы, отдельных букв. Да, на обороте есть еще два слова. — Дядя Дима наклонился над картой. — Вот, видишь. Более или менее можно разобрать только окончания слов: что-то вроде «…зи», а в следующем слове: «…жонка». Словом, ерунда какая-то.

Зина коротко и быстро глотнула воздух, как воду.

Стремительно нагнулась над картой. Шпилька выскочила из волос, упала на стол.

Затем она медленно повернулась к дяде и уставилась на него потемневшими глазами.

— Ты что?

— «Привези медвежонка»… Дядя Дима, так это же я написала. Ты помнишь — я! Когда папа уходил в тайгу, я попросила, чтобы он привез мне живого медвежонка. А папа сказал, что он может забыть, тогда я взяла его блокнот и написала на первой странице: «Привези медвежонка». Дядя Дима! Это папина карта!

— Подожди, Зинок… Ну что ты опять. Сядь, выпей воды.

— Не надо воды… дай мне платок. Это от неожиданности. Подумай, сколько времени прошло, мне тогда двенадцать лет было.

— Так вот оно что, — протянул озадаченно дядя Дима. — А ты не ошибаешься?

— Нет, это папина карта. Я хорошо помню, как писала «привези медвежонка». Да ты посмотри как следует — это же мой почерк. Посмотри, как «ж» написано. Сколько ты меня за это «ж» ругал. Говорил, что это не буква, а забор с перекладиной.

— Вижу, — согласился дядя Дима. — Вот сейчас пригляделся и узнал твои «забор с перекладиной».

— Дай я еще посмотрю.

С досадой смахивая мешающие слезы, Зина вглядывалась в слабые, еле заметные знаки на пожелтевшем листке бумаги. Знаки, которые десять лет назад сделала рука ее отца. Может быть, совсем незадолго до… гибели.