Сергей Милушкин - Послание из прошлого. Петля времени

Но даже если кто-то и бегал, мало ли – какое лично он, Илья Шаров имеет к этому отношение. Если какой-то его дальний родственник, когда-то в прошлом напортачил, подвел этого мрачного мужчину – он к этому не причастен – те времена давно прошли, а стадион вообще изменился до неузнаваемости и теперь называется «Локомотив».

– Ну что молчишь? – тяжелым голосом спросил тренер. Почему-то Шаров про себя называл мужчину тренером.

– У меня за городом дети. – Шаров почувствовал, как нелепо звучат его слова, но продолжил без паузы: – Отряд детей… я тренировал их… и нас… в общем, мы оказались без еды и без помощи… так получилось, что мне нужно позаботиться о них. Вернуть их родителям. И я… не знаю, что делать. Поэтому пришел сюда. Наверное, зря.

Хотя Шаров почти не различал лица мужчины, он увидел, как мрачное выражение его изменилось. Ему показалось, что тренер удивился.

– Ты? О ком-то заботишься кроме себя?! Это что-то новенькое…

Шаров пожал плечами.

– Как есть… я не знал, куда идти и кому обратиться, вот и пришел… Они там голодные и я боюсь, чтобы кто-нибудь не нашел их и не причинил вреда. Насколько я понимаю, там совсем рядом линия фронта, и она быстро… приближается к Москве. Я отвечаю за них. И еще… если хотите правду, я не знаю, кто вы. Я не помню ничего из того, о чем вы сказали. Я никогда… – с языка едва не сорвалось утверждение, что он никогда не делал ставки на результаты спортивных событий, в том числе и с собственным участием. – …никогда здесь не был. – Он обвел взглядом раздевалку.

Тренер уставился на него немигающим взглядом. В комнате повисла напряженная тишина, которую нарушала лишь далекая канонада.

– Мда… Что за дети? – коротко спросил мужчина.

Шаров вздохнул и переступил с ноги на ногу.

– Отряд пионеров. Мы проводили «Зарницу» в школе… это военно-патриотическая игра, когда…

– Все давно эвакуировались… какая игра?

Шарову нечего было на это ответить.

– Если бы не они, я бы сюда не пришел.

– Если бы я не знал тебя, я бы тебе не поверил. Но… по голосу слышу, что сейчас тот редкий случай, когда ты говоришь правду. Странную, какую-то несуразную, но… правду. Понятия не имею, откуда там дети, да и знать не хочу, но… ты разговариваешь… как-то не так, выглядишь будто-то бы по-другому. А еще у тебя обувка странная. В этом все дело?

– Да, – тихо сказал Шаров.

– Я надеюсь, ты не шпион?

– Нет. Если хотите…

– Нет, – отрезал мужчина. – Я уже ничего не хочу. Ты эту кашу заварил, тебе и расхлебывать. Кем бы ты ни был в прошлом, сейчас ты какой-то другой. Я понятия не имею, где ты мотался все эти годы, тебя искали такие люди, которые найдут иголку в стоге сена. А раз тебя не нашли, значит, ты был где-то очень далеко.

Шаров молчал, не зная, что сказать.

Мужчина тоже замолчал, поднял руку и достал из внутреннего кармана бумажник – так, по крайней мере, показалось Шарову.

Он открыл его, что-то вынул и подошел ближе. В его руках появился маленький фонарик. Тонкий желтоватый луч едва выхватил из темноты потрепанную фотокарточку, напечатанную на тисненой фотобумаге.

Шаров всмотрелся в счастливые лица людей. У арки под надписью «Стадион имели И. Сталина» рядом стояли два человека, высокий мужчина лет сорока пяти, и он сам, молодой, вихрастый, в черных спортивных трусах и белой майке с эмблемой «Динамо». В руках он держал бутылку лимонада.

Шаров покачал головой. В груди кольнуло, будто бы он услышал отголоски того прекрасного вечера, когда была сделана фотография.

– Помнишь? – коротко спросил тренер.

Он покачал головой.

– Нет.

Мужчина перевернул фото.

На обороте аккуратным почерком было написано:

«Любимому тренеру Александру Андреевичу от Андрея Емельянова. 1937 год»

– Это за неделю до того, как… все случилось. Ты выиграл какой-то старт, я уже не помню, был довольный и счастливый. У тебя под мышкой сумочка светлая… она не очень большая… ты прости, я заглянул в твой шкафчик, когда ты еще не вернулся. Помнишь, что там было, в сумочке?

Шаров снова покачал головой, но его пробил холодный озноб. Хорошо, что в темноте этого не было видно.

– Нет.

– Понятно, – вздохнул тренер. – Там были деньги, Андрюша. И это была не зарплата, не премиальные. Мы столько никогда не зарабатывали, сколько у тебя там лежало.

Шаров не выдержал:

– А здесь, на фото, вы уже знали, что в сумочке или нет?

Тренер откашлялся. Вопрос застал его врасплох.

– Да, – наконец ответил он. – Знал.