Дикий Носок - Отстойник

«Думается мне, надо пойти дальше. Местность здесь мы уже обследовали и для зимовья она не самая подходящая. Пресную воду, рыбу, грибы да ягоды мы тут везде найдем. А нам бы надо пещеру какую, если зимовать придется. Да и землица получше нужна, по весне огород развести. А то здесь только каменюки и растут,» – высказался однажды Никимчук.

Резон в его словах был, и еще какой. Нажарив про запас рыбы и грибов, чтобы не медлить в дороге, тронулись в путь. К исходу третьего дня путешествия ничего из искомого найти не удалось. Горы тянулись чередой, словно дисциплинированная очередь в кассу супермаркета, долины сменяли одна другую, но были похожи, будто близнецы-братья, водопады расцвечивали мир радугами в облаках водяной пыли. Выбрав сухой, каменистый пригорок, спутники развели небольшой костерок и, поручив присматривать за ним выбившемуся из сил Руслану, разошлись в разные стороны: собирать дрова, ломать еловый лапник, ловить рыбу.

Сырые дрова дымили немилосердно. И непонятно, что было хуже: разъедающий глаза дым или вездесущая мошкара. Насовав в костер дров про запас, отчего дым и вовсе повалил трубой, Руслан растянулся подле него на земле и крепко зажмурился, чтобы дым не попадал в глаза. Ноги гудели, как церковные колокола. Он так устал, что не хотел ни есть, ни пить, только свернуться калачиком и уснуть. Так оно, наверное, и случилось, и спать бы мальчишке дальше, если бы не ткнулся ему в щеку холодный нос, да не засопело над ухом.

Острый звериный дух перебил дымную вонь. Руслан оцепенел от ужаса. Боясь распахнуть глаза и увидеть нечто страшное, от чего зашевелились волосы на его голове, парень сделал то, что делают все дети: залезают в постель и накрываются одеялом с головой. Лучше убежища и не придумаешь. Не открывая глаз, он медленно свернулся клубочком, закрыл лицо руками и притворился мертвым. Нечто сначала ткнулось холодным носом ему в ухо, пощекотало усами шею, а потом, царапая, потрясло за плечо. Пережить этого Руслан уже не смог. Заорав, что было мочи, мальчик вскочил на четвереньки, потом упал на попу и отполз назад. Поначалу он и не разглядел ничего в плавающем вокруг дыму, лишь мгновением позже заметил два желтых, любопытных глаза припавшей к земле большой кошки. Кошке было не страшно, а интересно. Она поводила ушами с длинными кисточками и шумно принюхивалась. Бежать было некуда, позади, за спиной лежал чехол с пожитками. Не отрывая глаз от неподвижной кошки, Руслан сунул руку за спину и выудил из него загадочный прибор. Шар удобно лег в руку, щупальца крепко обвили запястье и поползли вверх. Кошка, тем временем, не видя опасности, поднялась на лапы и подобралась поближе. Руслан выставил вперед руку и снова закричал. Отверстие с другой стороны шара распахнуло веки, из него вылетел белый сгусток и мгновенно облепил кошачью морду. Липкая белая паутина растеклась по морде животного, загустела и мигом окаменела. Кошка взвилась в воздух, она не могла дышать, ничего не видела и потеряла обоняние, потому как ноздри, глаза и пасть оказались залеплены непроницаемой, затвердевшей массой. Кошка пятилась назад, каталась на спине, пытаясь всеми четырьмя лапами содрать с морды ловушку. Угодив одним боком в костер, она взвилась вверх на всех четырех лапах и понеслась в сторону леса. Подоспевшие к этому моменту взрослые лишь проводили обезумевшее животное взглядами. Щупальца с руки Руслана бесшумно втянулись внутрь прибора, отверстие закрылось, рука мальчика разжалась, и шар упал на траву.

«Это кто? Рысь? Рысь что ли?» – возбужденно переговаривались мужчины.

«Она, чертовка любопытная.»

«Руслан, ты цел? Что ты с ней сделал?»

«Я не знаю. Это все шар. Из него как выскочило, как прыгнуло ей в морду и прилипло, кажется,» – возбужденно зачастил Руслан.

«Так, значит, это оружие. Я так и знал,» – бережно поднял шар Андрей. – «Не боевое, а так, пугач.»

«Парализующее, для усмирения беспорядков.»

«А это как посмотреть. Если рысь не сможет дышать, то очень даже боевое.»

«Или клеевой пистолет для гигантских поделок.»

Эксперимент провели тут же, не откладывая, на побуревшим от старости, щепастом пне. Вылетевшая из шара белая, липучая масса растеклась по нему, словно шоколадная глазурь по торту, забилась во все трещинки и щелочки, намертво стянула подушечку любопытного Андреева пальца и схватилась, точно цементная стяжка. Отодрать её ни с пня, ни с пальца не было никакой возможности. Гладкая, глянцевая поверхность поблескивала в лучах заходящего солнца и не позволяла даже поцарапать себя. Она не размокала в воде и не таяла от жара костра. Пострадавший за общественное благо Андрей размышлял, задумчиво почесывая макушку.