Надежда Соколова - Его любимая ведьма [publisher - SelfPub]

В глубине парка, там, где кучно росли раскидистые деревья и высокие кусты, вдруг замелькали огоньки, причем ярко-фиолетового цвета. Юлька остановилась, прислушалась к чему-то, потом нахмурилась:

– Кикиморы шалят, парней в свои сети заманивают. Придется вмешаться. Иначе скоро в Лукоморье новые земляне появятся.

Кощей кивнул, решительно повернул усыпанной гравием дорожке.

На широкой, окруженной по периметру деревьями и кустами, явно искусственно созданной полянке заливисто хохотали три симпатичных худощавых девушки. Джинсы, майки, кеды – попробуй узнай в них кикимор. Только глаза горят каким-то серо-синим светом, но это если присматриваться. А так…

Рядом травили анекдоты четверо парней.

– Ой, какие мальчики, – громко, мечтательно закатив глаза, вздохнула Юлька. – Все четверо, как на подбор. Девочки, вам домой не пора?

– Они наши, – возмутилась одна из «девочек», в руках ее сразу же появился зеленый шарик. Запахло тиной.

Остальные «девочки» нахмурились и встали вряд, решив воевать за «добычу» до последнего.

Юлька ничего не успела сделать. С моих пальцев сами сорвались искры, коричневые вперемешку с оранжевыми. Мне хотелось спустить пар после увиденного в ресторане, я не прочь была подраться.

Кикиморы дружно взвизгнули, начали уменьшаться в размерах. А потом уже визжала я: на траве под деревьями остались сидеть три жабы.

– Третья бутылка водки была лишней, – ошарашенно пробормотал один из молчавших парней. И уже Кощею. – Слышь, мужик, ты бабу свою успокой. Она ж так голос сорвет, немой останется. – И сразу же, задумчиво. – Хотя, может, оно и лучше – немой. Меньше болтать будет.

С таким напутствием я замолчала сама. Юлька тем временем уже посадила жаб на ладони, прошептала что-то, и те исчезли – растворились в вечерних сумерках.

– Спать, – повелительно махнула рукой Юлька в сторону парней.

Они, не сопротивляясь, упали на траву и захрапели.

– Проснутся больными, – заметил Кощей.

Юлька скривилась, но в следующую секунду под четверкой оказался матрас. Сверху их укрывало одеяло.

– Пошли отсюда, – проворчала Юлька, – вещи сами исчезнут, когда мужики проснутся. А то Дашка еще кого-нибудь в жаб превратит.

Я покраснела, но промолчала, – голос я все-таки сорвала.

Дальше гуляли, каждый думая о своем.

– Куда ты их отправила? – только однажды спросил Кощей.

– В Лукоморье, к первым жабам, – блеснула глазами Юлька. – Расколдовывать, так всех вместе.

Я поперхнулась слюной, представив, как отреагируют лукоморские мужики на кикимор.

Анютины глазки,

Жасмин, маргаритки,

Вы – буквы на свитке

Поблекнувшей сказки.

Вы где-то дышали,

Кому-то светили,

Без слез, без печали,

Вы жили, вы были.

И вот чрез мечтанья,

Воздушны и зыбки,

Вы шлете сиянья,

Дарите улыбки.

К. Бальмонт. «Анютины глазки»

Голос вернулся сам, на следующий день. На ночь Юлька напоила меня какой-то горькой гадостью, которую назвала настойкой на мухоморах, и утром я могла не только говорить, но и снова визжать. Впрочем, последнее было пока не нужно.

– Какое кино, – поморщилась Юлька во время завтрака, услышав планы Кощея на день. – Ты, значит, в офис сбежишь, а мы должны время в кино убивать?

– Предлагаешь вам обеим со мной в офис отправиться? – вопросительно приподнял брови Кощей. – Даша из-за одной секретарши потоп устроила. А там женщин много. Зальет нас по самую макушку.

Я покраснела.

– Врете вы все, – фыркнула обиженно, сделав несколько глотков горячего крепкого кофе, – обижаете тихую скромную ведьму.

– Тихая скромная ведьма увеличила популяцию лягушек за пару дней сразу на несколько голов, – язвительно напомнила Юлька, жуя кусок пиццы. – Кощей, она опасна для общества. Ее из лукоморского дворца вообще выпускать нельзя.

Обормоты. Оба.

В итоге сошлись на том, что мы с Юлькой погуляем пару часиков по магазинам, пока Кощей решает свои дела, а потом втроем отправимся куда-нибудь в развлекательный центр. Боулинг, игровые автоматы, ледовый каток – да мало ли развлечений можно найти.

Кощей сбежал из квартиры с явным облегчением.

– Бедный мужик, – хмыкнула ему вслед Юлька, – с какой скоростью он ступеньки перепрыгивал. Довела ты, Дашка, мужа.

– Будешь умничать – в жабу превращу, – огрызнулась я и под смех Юльки отправилась переодеваться.

Блузка и юбка, цветастые, относительно теплые, как раз на ветреную погоду, сделали из меня растолстевшую фотомодель.