Надежда Соколова - Его любимая ведьма [publisher - SelfPub]

Я подавила вздох. Сначала Юлька, теперь папа с непонятными гостями. Чувствую, жить здесь скоро станет чересчур весело, придется по примеру Юльки сбегать куда-нибудь.

Одуванчик, целый мир,

Круглый как земля,

Ты зовешь меня на пир,

Серебря поля.

Ты мне ясно говоришь:

Расцветай с Весной.

Будет нега, будет тишь,

Будь в весельи мной.

Поседеешь, отцветешь,

Разлетишься весь

Но тоска и страхи – ложь,

Счастье вечно здесь.

К. Бальмонт. «Седой одуванчик»

Из дома послышались негодующие крики, затем – топот множества ног, и на улицу высыпали дети под предводительством Ники.

– Что опять случилось? – вопросительно подняла я брови, предчувствуя очередную проблему.

– Мам, жаб Василиса выпустила, ей жалко их стало, – сообщил Даня. – Мы поймать не смогли.

– Мам, мы других наловим, – пообещала, виновато шмыгая носом, Ника, в чьи обязанности входило следить за слишком активной младшей сестрой.

Рядом сдавленно хрюкнула Юлька. Хоть кому-то здесь весело.

Я без сил опустилась на землю. Чудесно. Прекрасно. Превосходно. Несчастные мужики, превращенные в жаб, где-то прыгают, насекомых ловят, дети мне обещают собрать других жаб. А я… Я чувствовала приближение банальной истерики. Спасибо тебе, подруженька, за то, что своим появлением ты внесла сумятицу в мою и так не особо легкую жизнь.

Я рассмеялась, вдохнула поглубже, и долгожданная истерика накрыла меня с головой.

– Ну подумаешь, сбежали, – успокаивала меня позже Юлька, сидя в удобном мягком кресле возле моей постели и наливая уже третью чашку чая с валерьянкой. Мне, естественно. – Захотят назад оборотиться – сами прискачут.

– Я на их месте наоборот ускакала бы в любое болото, зарылась бы в иле, только чтобы с нами не встречаться, – хмуро заметила я, принимая из рук подруги чашку. – У них, вообще-то, семьи остались. Хорошо, если без престарелых родителей и маленьких детей.

– Вечно ты, Дашка, все преувеличиваешь, – отмахнулась от меня Юлька. – Пусть скажут спасибо, что стали жабами, а не, например, комарами или тараканами.

Я промолчала. Правильно Кощей сбежал, вовремя очень. Жаль, меня с собой не взял, зараза.

Ужинала я у себя, не одна, правда, в компании Юльки. Та весело болтала о своей семейной жизни, строила планы на недели отдыха и всячески пыталась отвлечь меня от грустных мыслей. Получалось плохо. Я автоматически жевала гренки с сыром, запивала их кефиром и не могла забыть несчастных жаб.

А утро принесло очередной ворох проблем. Не успело солнце появиться на горизонте, как к нам нагрянули обещанные гости. Марью и Лихо я еще принять могла, все же знала, что от них можно ожидать. А вот когда вслед за ними на лошадях в ворота въехали двое высоких широкоплечих молодцев, чересчур высоких и широкоплечих, следует признать, мне захотелось отправиться следом за Кощеем.

– Знакомься, дочка, побратимы мои, Илья и Алеша, – представил меня отец молодцам.

Они, одетые, как и отец, в широкие рубахи и штаны, светло-коричневых цветов, в ответ разулыбались, явив свету идеальные зубы молочного цвета.

Я сложила два плюс два, получила, как ни странно, четыре, и почувствовала зуд в ладонях. Мне жутко захотелось устроить скандал ненаглядному родителю за то, что молчал всю свою жизнь об одном факте своей биографии.

Я оказалась дочерью былинного богатыря. Какой кошмар. Нет, точно пора бежать.

От появления гостей больше всех ожидаемо выиграли дети. Даня, Лиза и Василиса, едва позавтракав в своих комнатах, стали хвостиками ходить за Лихо, Марьей и богатырями. Я не препятствовала их развлечениям, мне нужно было пообщаться с любимым родителем.

– Дочь, – ухмыльнулся отец, едва мы остались наедине в светло-голубой гостиной, обставленной мягкой мебелью, которую, к моему глубокому сожалению, не так уж просто было оторвать от пола, – не воюй. Я по глазам вижу: ты на взводе.

– Пап, а сказать было нельзя? – я подавила желание упереть руки в бока и скопировать любимую позу мамы. – Сколько лет прошло, нельзя было выбрать время и объяснить, кто ты и чем занимаешься? «Знакомься, дочка, побратимы мои, Илья и Алеша». А самого зовут Добрыня. Привет, древние былины.

– Милая, – отец, привыкший к многолетней жизни с мамой, меня, боевую, ничуть не боялся, а потому подошел, обнял, волосы взъерошил, – ты до сих пор довольно скептически относишься ко всему, что связано с этим миром, хотя, казалось бы, и сама колдовать умеешь, и замужем за Кощеем, и дети – маги. И тем не менее… Вот представь: сидим мы, ну хотя бы в этих креслах, пьем чай, и я между прочим говорю: «Родная, я – богатырь, да, тот самый, древнерусский, о котором в былинах написано». И как бы ты отреагировала?