Анастасия Анфимова - Отважная лягушка. Часть 2 (СИ)

Маленькое личико, скривившись, покрылось сетью морщинок, стразу состарив её лет на десять, а из старческих, выцветших глаз побежали мокрые дорожки.

– Чтоб у поганца все кости сгнили! Опозорил на весь город! Перед смертью сподобилась плетей отведать! Пусть Диола лишит его мужской силы!

Рассыпая проклятия, она плакала, вытирая слёзы старой, грязной накидкой, из-под которой выбивались редкие седые волосы.

Вспомнив привязанного к каменному столбу мужчину с окровавленной спиной, Ника представила на его месте эту пожилую, потрёпанную жизнью женщину и не смогла удержаться от восклицания:

– Да как же это?

Что бы там не натворила она на самом деле, пороть старуху плетьми казалась девушке верхом жестокости и абсурда.

– Такие вот судьи у нас в Этригии, добрая госпожа, – громко высморкавшись, с горечью проговорила собеседница и, присев на край каменной лежанки, представилась. – Меня Калям зовут. Просто старуха Калям. Нет у меня уже других имён. Всё в жизни потеряла.

– Что же за тебя близкие не вступились? – с сомнением спросила Ника, прекрасно зная, как уважительно относятся здешние жители с родственным связям. – Или у тебя совсем никого не осталось?

– Одна-одинёшенька, добрая госпожа, – громко заохала Калям. – Как луна на небе. Ни помочь, ни пожалеть некому.

– Чего врёшь, крыса старая? – оборвал её причитания злобный, гнусавый голос. – Есть у тебя и дочь с внуками, и племянники. Сама от них отказалась, прокляла, а теперь жалобишься на каждом шагу: "Заступиться некому".

– Врёшь, врёшь, меретта мерзкая! – очень бодро для своего почтенного возраста вскочив на ноги, Калям закричала, потрясая в воздухе сухонькими кулачками. – Воры они с зятем! Разбойники! Деньги отобрали, на улицу выгнали, побираться на старости лет заставили, порази их Ваунхид!

– Сама ты жаба старая! – не осталась в долгу проститутка, хотя разбитый нос явно мешал её голосу звучать в полную силу. – Гадюка пересохшая. Все деньги на храм Дрина отдала, а на зятя сваливаешь!

– Пасть захлопни, хрычовка базарная! – поддержала подругу Кирса. – Не то живо в гости к Анору отправишься!

– Врёшь, врёшь! – резал слух визг Калям. Тряся лохмотьями и топая обмотанными тряпками тощими ногами, она вдруг бросилась к Нике.

– Не слушайте их, добрая госпожа! Девки это уличные, сучки лживые, на вас напали, теперь на меня лгут.

– Эй, курицы ощипанные! – рявкнул кто-то в соседней камере. – А ну, заткнулись быстро, не то башку оторву.

– Ты сначала доберись до неё! – с издёвкой отозвалась вторая проститутка.

– Врут, врут они, добрая госпожа, – тут же понизила голос Калям, пытаясь пододвинуться ближе к девушке.

Та резко зашипела:

– Сиди, где сидишь! Я и отсюда тебя хорошо слышу.

Вздрогнув от неожиданности, старушка потерянно заплакала. Воспользовавшись её замешательством, Ника негромко сказала:

– Ясно мне всё. За долги ты здесь А я по капризу богов. Они привели меня не в то место и не в то время.

Кто-то из арестанток угодливо засмеялся.

Прислонившись головой к стене, попаданка прикрыла глаза, всем видом демонстрируя нежелание больше говорить на эту тему. Ей даже удалось немного подремать под бессвязный монолог Калям, продолжавшей зло ругать родственников и горько жаловаться на свою тяжёлую судьбу.

Очнулась девушка от лязга входной двери.

– Это вам, балбесы, в честь дриниаров, – раздражённо ворчал эдил. – Добродетельная Итсора, вдова Лепта Опуса Клуба, свои деньги потратила, чтобы даже вы, негодяи и бездельники, могли отметить праздник владыки недр. Жрите, собаки, помните доброту госпожи Опусы, чтобы ей пропасть!

Старая сокамерница встрепенулась, тут же прервав поток жалоб, и перепуганной мышью бросилась в свой угол. Проститутки, наоборот, резво подбежали к решётке и замерли с видом ожидающих подачки бродячих собак. Разве что хвостом не виляли и то только за неимением последнего.

Увидев их побитые физиономии, Акв, державший в руках объёмистую корзину, удивлённо фыркнул:

– С новой подружкой не поладили, меретты проулочные?

И тут же стал шарить глазами по камере явно в поисках Ники. Но наткнувшись на её сонный, чуть насмешливый взгляд, вроде бы даже смутился, начав торопливо рыться в корзине. Судя по всему, он явно не ожидал увидеть новую арестантку целой и невредимой.

– Куда лапы тянешь, ворона старая! – вдруг прикрикнул эдил. – Лопнешь. По одной бери, я сказал!

– Не себе я, не себе! – завизжала Калям. – Я госпоже подам, отдай!