Сёдзи Гато - Боец-юнец встречает девушку

«Вот о чем рассказывал террорист», — определил Соске.

Спрятавшись в тени ржавого мусорного контейнера, Соске пристально рассматривал контейнеры и дизель-генераторный фургон, стоящие кучкой на пустынной рулежной дорожке.

Из слов великана, которого он сумел одолеть, Соске знал, что Канаме находится в трейлере, к которому сходились пучки электрических кабелей. Сначала тот не желал разговаривать, но вколотая в вену доза этанола моментально привела террориста в состояние пьяного прекраснодушия и болтливости. Соске уже едва успевал задавать вопросы, и еще долго не мог унять его энтузиазма и заставить заткнуться, даже когда получил необходимую информацию. Не лучший способ проведения допроса. Но он сработал.

Соске мимолетно подумал, не споткнулся ли кто-нибудь о мертвецки пьяного голиафа? Едва ли — допросив, он снова вырубил пленника шокером и засунул в канализационный люк.

Снаружи трейлеры караулили трое охранников, вооруженных пистолетами-пулеметами. Они явно не принадлежали к северокорейским военным.

Соске глянул на часы. 22:30 — прошло уже много времени после назначенного, но так и не состоявшегося сеанса связи с ТДД-1.

«В чем же дело»? — спрашивал себя Соске.

Он прекрасно знал, что самым правильным и безопасным способом действий будет держаться поблизости, но не обнаруживать себя до момента появления подкреплений. В суматохе же после начала боя он сможет спасти Канаме из трейлера без осложнений.

Логично и тактически правильно. Но Соске никак не мог отделаться от грызущего и свербящего чувства. Что случится за это время с Канаме, через какие пытки ей придется пройти? Ему вспомнилась девушка, которую они спасли в Сибири двумя неделями раньше.

Врачи сообщили, что она находилась под действием алкалоидов, похожих по составу на те, что входят в сыворотку правды. Соске знал, какие ментальные шрамы оставляют такие препараты.

Перед его глазами возникли живые образы: сердитый взгляд Канаме, которым она так часто его награждала; ее нахмуренные в минуту раздражения брови; задумчивый, печальный и мягкий взгляд, когда она вспоминала о чем-то своем. Ее волшебная солнечная улыбка — все ее облики были прекрасны, каждый по-своему.

И все это падет жертвой бесчеловечных экспериментов.

Ее красивые живые глаза погаснут и западут, рот приоткроется, бессознательно роняя слюни. Терзаемая кошмарами и галлюцинациями, она забудет, как управлять сфинктером и мочевым пузырем. Она будет в безумии царапать ногтями лицо, пока не превратит его в кровавую маску.

Канаме не умрет, но можно ли будет назвать жалкое растительное существование жизнью?

Подгоняемое мрачными мыслями, в грудь Соске острым ножом вонзилось нетерпение. Первым импульсивным желанием было немедленно броситься на помощь Канаме. Это и удивило, и встревожило его.

«Я не могу позволить себе быть нетерпеливым, — убеждал себя Соске. — Приоритетная задача — обеспечение безопасности заложников в самолете. Безопасность Канаме лишь во вторую очередь. Кроме того, террористы пошли на такие хитрости, чтобы заполучить ее. Они не станут уничтожать ее в течение одной ночи. Наверняка, это будет длительная агония — словно мучительное асбестовое удушье».

Его неспокойные мысли прервал резкий выстрел.

Он раздался изнутри трейлера.

Скорее всего, это был выстрел из пистолета среднего калибра. Отточенные боевые инстинкты Соске остановили его на полушаге, недвусмысленно предупреждая: бросаться в схватку очертя голову — далеко не лучший выбор.

Любую критическую ситуацию можно ухудшить. Если он сейчас совершит глупость, то подвергнет опасности успех всей спасательной операции — если она, конечно, состоится.

«Нет. У меня приказ. И забывать о приоритете задач нельзя. Только неопытный новичок безоглядно кинется в атаку в такой ситуации».

Но что, если…

…Что, если стреляли в Канаме? Что, если она ранена — а он бесполезно торчит здесь, со своей великолепной аптечкой первой помощи? Что, если это дело рук Гаурона? Если он ранил ее, чтобы заставить унизительно ползать перед ним на коленях и молить о пощаде; чтобы насладиться ее страхом и болью. Перед тем, как поставить точку выстрелом в голову?!

Канаме…

В его животе заворочалось что-то холодное и скользкое, поднялось выше, стиснуло сердце и перехватило горло…

Настолько старое и позабытое ощущение, что Соске долго не мог вспомнить, как оно называется.

Страх.

Так он стоял, раздираемый противоречиями, пока его не хлестнул, точно кнутом, второй выстрел.