Александр Линевский - Всемирный следопыт, 1930 № 03

Каждый день долгие часы проводил скандинав на скале во власти бредовых видений. В редкие минуты, когда прояснялся рассудок, он все более убеждался, что ему больше не вырваться на свободу. Кто из?сородичей может узнать, куда закинула его буря? Кто придет к нему на помощь? Глядя на пенистый порог, он переживал последнюю бурю. В памяти всплывало ужасное утро, когда он, разбитый и окровавленный, лежал на берегу. Случайно набредшие на него жители стойбища в страхе разбежались, но потом, видя, что пришлец не нападает на них, снова приблизились, и завязался разговор посредством знаков…

Первый весенний дождичек отрезвил скандинава. Поднявшись, он заметил на острове тлеющий костер, только что оставленный колдуньями. Он еще не бывал на священном островке. Пройдя несколько шагов по льду, он поднялся по ступенькам на скалу. Задумчиво прошелся вдоль наклонной каменной стены, оставляя на снегу глубокие следы.

В затуманенной памяти мелькнули картины далекого прошлого. Ребенком он с любопытством осматривал выбитые на таких же самых скалах рисунки, изображавшие человеческие следы, животных и военные сцены. Его предки когда-то увековечивали на скалах свои победы над жившим в тех местах дикими народами.

Внезапно у скандинава родилась мысль оставить на этой скале такую же память и о себе, ведь когда-нибудь доберутся его смелые сородичи и до этих лесов и узнают, что здесь жил воин их племени. Под руки попался камень; скандинав приставил меч к скале и, ударяя камнем по рукоятке, стал выбивать ямки на словно отполированном граните. Вскоре на камне появился контур правой ступни человека. Чтобы друзья узнали его, скандинав оставил в середине следа не-выбитый круг, знак когда-то полученной им в бою раны. На некотором расстоянии он начал выбивать след левой ноги.

Но вот мерный стук камня о звенящий меч прервался звериным воем. Скандинав прислушался — это кричала одна из старух. Чутким ухом она расслышала стук, доносившийся с заповедной скалы. Тотчас же выползли из шалашей обитатели всего стойбища. По воплям и жестам приближавшейся толпы скандинав понял, что ему приказывают уйти с этого места. Он затрясся от ярости и, злобно оскалив зубы, взмахнул мечом. Этот знак был понятен без слов.

Долго выли старухи, не смея подступиться к осквернителю священной скалы, по которой ступал дух порога, приходивший за их жертвами. Пока мужчины были на промысле, обычай запрещал проливать кровь, чтобы кого-нибудь из охотников не убил зверь.

Рука скандинава онемела от сильной усталости, но он продолжал работу под бессильный рев старух. По скале протянулись следы человеческих ног. Оставалось самое тяжелое — изобразить себя и свой родовой знак. Когда был выбит седьмой след, у пленника мелькнула мысль: «А откуда они узнают, как я попал сюда?». И, чтобы поведать о случившемся кораблекрушении, он решил первым делом изобразить остов разбившейся ладьи с одним человеком в ней (рис. 1).

Изображение ладьи еще не было закончено, когда рев толпы вдруг сменился радостными криками. В синеющей дали мелькали черные точки — охотники возвращались домой.

— Успею ли докончить? — забилась мысль.

Рука, посиневшая от напряжения, едва слушалась. Удары камня нередко попадали по пальцам, но скандинав не чувствовал боли. Надо докончить… успеть бы оставить по себе память. Все более изломанными и кривыми становились контуры ладьи. Но вот ладья закончена. Теперь надо выбить свой родовой знак.

Внезапно тихое урчанье поразило слух скандинава. Он поднял голову. Со всех сторон к скале подкрадывались согнутые фигуры старух… Как по команде старухи смолкли и, незаметно перебирая ногами, словно плыли к скандинаву. В туманном сумраке уродливые фигуры казались зловещими призраками. Чужеземец схватил меч и хоте а броситься на врагов, но онемевшие от долгой работы руки выронили оружие.

В первый и последний раз в жизни стал отступать от врагов скандинав. Словно завороженный, не спуская со старух остановившихся глаз, он медленно пятился от них. Толпа замерла, глядя на поединок богатыря и колдуний. Когда остался один шаг от края скалы, скандинав инстинктивно замер на месте. Но вот рослая старуха прыгнула вперед, и, не спуская с него глаз, протянула костлявые руки к его шее. Скандинав вздрогнул, подался назад, пошатнулся и опрокинулся навзничь в кипящий порог…

В этот миг из толпы раздался звенящий крик. Кто-то забился на снегу.

— Дух чужеземца вошел в него!.. Убьем его!.. — завопили старухи, кидаясь к извивающейся в судорогах фигуре.