С. Ф. Платонов - Мир приключений, 1928 № 09

Партридж механически прочитал слова, на которые револьвер указывал. Он прочитал их раз, потом еще и еще. И в то время, как он читал, надежда умирала в его сердце. Черным по белому значилось: этот полис недействителен в случае самоубийства застраховавшегося.

Так он не мог себя убить! Если бы он это сделал, полис потерял бы всякую цену. Он мог умереть только естествен! и ой смертью или вследствие несчастного случая. Естественная смерть исключалась. Его хватит еще но-крайней мере на десять лет. Несчастный случай было трудно организовать так, чтобы он не походил на самоубийство.

И тут его вдруг осенила мысль. Он ухватился за ручки кресла и откинулся назад. Капли пота выступили на его лбу, но он не заметил их. Он нашел… II как это ему раньше не пришло в голову.

Он взял в руки полис и внимательно перечитал его с начала до конца. Да, конечно, выход найден.

Мистер Партридж засмеялся. В душе его почти было торжество. Что можно было сказать против этого? Опозоренное имя? Но они потом легко могли переменить имя. 30 000 фунтов были бы деньгами Гертруд, на них не могли бы наложить ареста, или перечислить их в актив его имущества. Как странно, что он давно уже позаботился об этом.

Партридж с внезапной решимостью снял телефонную трубку. Бентхэм сначала, конечно, отказался снова вернуться в контору. Но мистер Партридж сообщил своему компаньону, что только что сейчас ему невероятно посчастливилось. Он, конечно, не мог всего объяснить по телефону, но положение было спасено. «Партридж и Бентхэм» снова живут! Он продолжал объяснять Бентхэму, что совершенно неожиданно нашел способ получить в свое распоряжение 30 000 фунтов.

— Больше, чем нужно, — смеялся он сухим смешком, — больше, чем нужно, не правда ли? — чтобы вывести вас из затруднений.

Ожидая компаньона, мистер Партридж сидел очень тихо. Он весь ушел в воспоминания. Он снова переживал свой медовый месяц в Амальфи. Он видел улыбающееся море и мягкие очертания скал, увенчанных оливковыми деревьями. Как они с Гертруд улыбались над этой мозаикой, изображающей Иону и кита в той древней и прекрасной церкви..

Вдруг раздались шаги.

— Ну, что? — спросил с порога голос. Партридж встал.

— Это вы, Бентхэм? — спросил он.

Да, в дверях стоял Бентхэм. Вот его золотая цепь, с трудом стягивающая по животу расстояние между карманами его жилета.

Партридж спокойно подошел к нему, поднял револьвер и прострелил голову своему компаньону.

Потом он подошел к своей конторке, взял в руки телефонную трубку и вызвал ближайшее полицейское отделение.

Партридж был очень обеспокоен поведением своего адвоката. Прежде всего он не желал никакого адвоката. Он даже отказался от каких бы то пи было шагов и просто признал свою вину. Но ему, конечно, назначили адвоката. Здесь было уголовное преступление и ему полагался адвокат. Некий молодой человек, Томлинсон, должен был выступать за него. Томлинсон приходил в камеру к Партриджу, чтобы переговорить с ним.

Партридж не особенно приветливо встретил своего адвоката и ничего не сделал, чтобы помочь защите. Какой был в этом смысл? Он признал себя виновным и ему нечего прибавить к показаниям, данным им при аресте. Все было так ясно. Он поссорился со своим компаньоном Бентхэмом, который ушел из конторы в обычное время, около пяти часов. Партридж остался в конторе, думал о своей ссоре с компаньоном и постепенно пришел к решению разделаться с ним.

В 7 ч. 10 м. он позвонил Бентхэму и обманом заманил того снова вернуться в контору. Когда Бентхэм пришел, Партридж тотчас же застрелил его и затем отдался в руки полиции.

Что могло быть проще этого? Закону оставалось только возможно скорее дать ход этому делу…

А вот теперь этот молодой нахал уже в суде настаивает на выяснении дела. Какая у него цель? Заключенный признал себя виновным и не искал оправданий. Он хладнокровно и обдуманно совершил преступление. Он готов к приговору.

Но что это такое? Адвокат упорно останавливается на характеристике Бентхэма и его злодеяниях. «Мне жаль, что мне приходится так резко говорить про мертвого, но факты неопровержимо доказывают, что Бентхэм обманул своего компаньона, обобрал его и его семью… Я допускаю, что мой клиент действовал в величайшем возбуждении».