И. Макаров (Буйный) - Мир приключений, 1929 № 07

На четвереньках полез я по узкому цилиндрообразному ходу, в котором я не мог ни выпрямиться, ни повернуться назад. Он то сворачивал в стороны, то неожиданно поднимался вверх, то опускался круто вниз. Иногда суживался так, что я боялся двигаться дальше. Проносится время. Я падаю, лежу, отдыхаю на животе, потом опять ползу дальше.

И вдруг я попал в широкий круглый корридор. Сзади меня он утоньшался, прямой и мрачный, как жерло орудия. Другой конец корридора имел квадратное отверстие в стене, преградившей мне путь. Шатаясь я встал. Штаны были изорваны и ноги в крови. Но я уже не чувствовал ничего, ни боли, ни голода. Все притупилось. Я подошел и заглянул в квадратное отверстие.

Перед моими глазами, слабо освещенная свечей, была шаровидная комната, вся в бесчисленных выпуклостях, точно вывернутый внутрь панцырь гигантской черепахи Она была совершенно кругла и, сморщившись глядела на меня тремя глазами — тремя кучками чего то темного внизу. Раздумывать было нечего, я прыгнул… Пол подо мной закачался. Комната повернулась… Черная дыра входа мелькнула, задвинувшись стеной. Свеча потухла. Я упал и опять с трудом встал. Под ногами что-то захрустело… Я наклонился и поднял высохшую, рассыпающуюся руку, — сухую, холодную руку мумии… Зажег свечу и осмотрелся. Всякие надежды пропали. Это были три высохших трупа, вероятно три таких же погибших, как и я…

Я находился в круглой комнате без выхода и притока воздуха. Я скоро задохнусь… У моих ног, изогнувшись словно в предсмертных судорогах, лежало три мумия в когда то богатых, истлевших от времени парчевых халатах, украшенных бирюзой, в белых развившихся чалмах, с оскаленными, пожелтевшими зубами. Но в них была одна странность. В груди каждого я видел рукоятку старинного кинжала. Убиты? Кем? Когда? Давно… 500 лет назад? На полу лежал четвертый предмет — кольчуга и сломанный кинжал. Ага! Вот разгадка! Их убил четвертый! Да, ведь, отец говорил — Четвертый это «он». Кто «он»? Куда «он» ушел? Ведь выхода нет..

Мне показалось, что один из мертвецов скрипнул засохшей ножей. Другой зашевелил челюстью. Я покачнулся… Что-то снова… загудело подо мной и мертвецы с шорохом покатились на меня… Мое самообладание не выдержало и в ужасе я бросился карабкаться на стены, бежать по вертящейся комнате, а вдогонку мне катились, стуча кольчугой и рассыпаясь от ударов друг о друга — мертвецы… Комната вертелась… Какой-то замысловатый старинный, приводимый в движение тяжестью моего тела механизм управлял ею и каждый мой шаг — это было движение всей комнаты.

Подо мною неожиданно показалось отверстие входа, раньше бывшее наверху, и под ним темнота… Неужели выход? Вот куда ушел «он» — Четвертый! Я прыгнул в отверстие. показавшееся подо мной. Мгновение полета в темноту…

Я открыл глаза. Все та-же темнота… Неужели опять ловушка?.. Зажег свечу. Я сразу зажмурился от того, что увидел… Начинается бред… — подумал я. Но ведь я пришел. Надо встать!

Передо мною, на столбиках из тонко точеной кости, украшенной драгоценными камнями, топазами, изумрудами, целыми рисунками из бирюзы, под высоким балдахином, с голубой шелковой бахрамой, стояло что-то граненое, блестящее, как алмаз, что манило меня к себе. По обе стороны сияющего ящика взвивались вверх два огромных желтоватых клыка. Они были обвиты тонкой серебряной сеткой.

Четыре громадных светильника в виде бронзовых слонов, вставших на задние ноги, полукругом окружали вход под балдахин. Перед ступенями балдахина, на широкой раскинувшейся подставке, так же украшенной камнями и инкрустацией всех цветов в виде различных растений, лежал раскрытый коран. Его страницы были толсты как кожа и весь он был разрисован.

Вот где она — гробница Тимура! Вот где спрятали от чужих взглядов, от пыли столетий властное тело завоевателя 27 государств. Высоко подняв свечу, я подходил к гробу. Он был сделан из дымчатого, переливающегося цветами стекла. Углы его были схвачены золотыми литыми треугольниками и цепями. На дне гроба — маленькая ссохшаяся мумия, завернутая в пышные, цветистые ткани. На груди кривой меч в бархатных ножнах весь в камнях, под мечем прижат к груди изразец… Я раскрыл гроб. Вынул из скрипучих пальцев изразец. Внутри его рукопись, написанная по-арабски, странным письмом, которого я не могу прочесть [11] При Тимуре было множество манер письма в ходу: Куфический, квадратный арабский, квадратный монгольский и др. ). Я взял изразец с собой и в него положу свои записки. Правая рука Тимура изуродована… на ней нет двух пальцев [12] Во время одной схватки в Сеистаяе в 1362 г. Тимур был тяжело ранен в бедро и потерял два пальца на правой руке. ).