Владислав Занадворов - Медная гора

В то же самое время по другую сторону кряжа проснулся Вася Круглов. Еще вечером на склоне небольшого увала он заметил серые, разбитые трещинами скалы. Пока готовили завтрак, он решил осмотреть их. Пересечь лощину и подняться на увал было делом пяти минут.

Молоток звонко стучал по камню. Скала гудела. От нее отделился крупный угловатый кусок и, упав на землю, разбился на мелкие части. Вася поднял камень с земли и едва успел взглянуть на него, как радостно улыбнулся. В его руке лежал кусок серого роговообманкового гранита с белым полевым шпатом — плагиоклазом.

С обширного болота, что к северу и востоку простиралось на много километров от горного кряжа, еще тянуло ночным холодком, когда обе группы снялись с уютных ночевок. Через несколько часов они встретились на южном склоне гряды.

— Медная гора! — увидев группу Бурова, издалека крикнул Вася Круглов.

— Она самая! — ответил Буров.

Оба отряда едва успели соединиться, как Угрюмый, шагавший впереди, неожиданно остановился.

— Смотрите, Евгений Сергеевич, кто-то дней за пять до нас был, — показал он подошедшему Бурову четкие большие шаги.

— Человек какой-то… Вишь, в мягких порубнях был. — Угрюмый склонился к земле, изучая следы. — Дней пять-шесть назад ходил, не больше… В сухом ягеле след хорошо держится, а все мелкие крошки ветер уже выдул.

Геологи поднялись на вершину. Здесь след пропал, затерялся среди камней, но через несколько десятков метров, на ягельной поляне, появился снова. След уверенно уходил на север, спускаясь по противоположному склону горы.

Угрюмый чуть не бегом стал спускаться по ровному пологому склону, а за ним, как будто боясь отстать, заторопились и остальные.

— Евгений Сергеевич, смотри, яма! — подбежал Угрюмый к неглубокому, заросшему травой углублению. — А вон там столб какой-то!

След порубней закружился.

В десяти метрах от ямы стоял старый покосившийся столб с натеками смолы на трещинах. Вершина столба была остро затесана, а сторона, обращенная к вершине горы, гладко срезана, подстругана.

Буров склонился и прочитал выжженную железом надпись:

— «Иван Зверев»…

— Иван Зверев? — удивился Угрюмый.

— Ну да, «Иван Зверев 19…» Ч-черт, не могу разобрать… Стерлось.

— Пусти, у меня глаз острый, — оттолкнул Бурова Угрюмый.

— Что еще там? Читай скорей! — Между Угрюмым и Буровым протиснулся Вася Круглов.

— Заяв… заяв… должно быть, «заявка».

Буров растерянно провел по лбу потною рукой и невидящими глазами обвел столпившихся людей:

— Вот и старичок тебе. А нас к озеру Амнеш водил…

— Шею такому старичку свернуть мало! — прервал его Угрюмый.

— Когда же поставлена заявка? — недоумевающе спросил Вася.

— Бог я тебе, что ли? Когда? Может, тридцать лет назад! А может, и три года! Поди, разберись.

— А верили-то как ему!

— В том-то и дело, что «верили», — передразнил Угрюмый. — «Старожил, места эти кругом исходил». Ну и обрадовались. Нет чтобы поглубже копнуть, разведать, что за человек. Тут и Андрей, и я прохлопали… А уж нам ли не знать, что около богатства всегда шваль какая-нибудь отирается…

Сокрушенно качая головой, штейгер опустился на колени и стал разглядывать вытоптанный ягель.

— И следы-то его! Порубней таких манси не носят.

Угрюмый поднялся с земли и, обращаясь к Бурову, продолжал уже спокойно:

— Не иначе, когда Андрей поехал к тебе, старик сюда отправился, последний раз на свои владения посмотреть.

— Ну, хорошо, — прервал его Буров. — Потом разберемся. А сейчас идем Медную гору осматривать.

Куски потускневшего медного колчедана валялись в размытых отвалах покрытых дерном ям. Вскоре геологи наткнулись на небольшие обвалившиеся выработки. Опасаясь грозной неустойчивости кровли, готовой ежеминутно обвалиться, они осторожно спускались на дно выработок. В черных от копоти стенках узких забоев, освещенных берестяными факелами, тускло блестел халькопирит. Здесь когда-то выемку руды производили древними приискательскими способами: разводили у стенок забоя жаркие костры, и когда камень накалялся, обливали его холодной водой. От резкой смены температуры порода крошилась, давала трещины и становилась доступной для тяжелых кирок и самодельных кайл.

После беглого осмотра выработок и обнажений Буров пришел к заключению, что медная руда рассеяна по всей скарновой породе, часто образуя богатые и крупные скопления. Кроме халькопирита, он нашел и медную зелень, и магнетит, и пирротин, и еще целый ряд рудных минералов.