Алексей Шаманов - Ассистент

Я задвигал синхронно конечностями. И поплыл вверх, к свету…

Вынырнул и не увидел ни людей, ни микроавтобуса. Всё? Все?

За пару взмахов подгреб к кромке льда. Попытался опереться о него, но тот обломился под руками. Попробовал еще раз… и еще… Не знаю, с какой по счету попытки сумел вылезти на лед. Сел, опустив ноги в воду. Приехали. Точнее — приплыли…

— Андрей-нойон! — услышал вдалеке голос.

Встал. Метрах в ста от полыньи в направлении материкового берега увидел водителя-бурята. Он махал мне рукой.

— Спасибо, богдо Андрей-нойон!

Он развернулся и побежал к берегу. Слава богу, хоть этот остался в живых. Буряты, они живучие, несколько минут в ледяной воде их не убьют…

А немец с французом? На дне?

Я стал всматриваться в толщу воды — тщетно. Легче иголку в стоге сена отыскать…

И вдруг мне показалось, что я вижу под водой чье-то тело, стремящееся вверх, к поверхности… Вот оно ближе, ближе… Тянется на исходе сил…

Я опустил правую руку, ухватил за чужую ладонь и рывком поднял на поверхность… Привет с Того Света… Я держал в своей руке деревянную пятерню деревянной куклы… Сколько же раз тебя надо уничтожить, чтобы избавиться навсегда?

Отбросил руку в сторону, и она покатилась по льду…

В кармане зазвонил сотовый телефон. Посмотрел на экран — Анна Ананьева. Улыбнулся и разжал пальцы над водой. Сотик камнем ушел на дно…

Я не знал, что мне делать. Я ничего не знал, хотя мог — всё… Сила, доставшаяся младенцу. Как вам такой прикол?

Я сосредоточил на мгновение мысленный взгляд на полосе берега где-то в районе севернее поселка Листвянка, и несколько километров суши вместе с несколькими деревнями с адским грохотом рухнуло в Байкал. Сейсмографы зафиксируют землетрясение с эпицентром в одиннадцати километрах от оползня. Образовавшийся пролив назовут Провалом…

Я усмехнулся. Удовольствия от содеянного не получил. Угрызений совести не испытал тем паче. Но осознание всемогущества угнетало. Я мог бы уничтожить мир, но зачем? Я мог бы сделать человечество счастливым. Даже против его воли. Что его воля? Фикция! Хаотическое движение разнонаправленных устремлений, в итоге — колыхание горячего воздуха над асфальтом. Скучно. Всемогущество — это скука. Скука и равнодушие. Мне по фиг. Всё. Абсолютно. Я не желаю вмешиваться в дела людей ни с добрыми, ни со злыми намерениями. Впрочем, добро и зло понятия относительные, как и все, созданное людьми на физическом или духовном уровне…

Михаил Татаринов, мой дух-покровитель, назвал меня младенцем. Он не прав. Я — эмбрион. Срединный мир я ощущаю как скорлупу огромного Яйца в гнезде на ветке Вселенской Ели. Не знаю только, на какой ветке — нижней, средней или вершинной? И сколько еще тысячелетий Матери-Хищной Птице надлежит высиживать это Яйцо? И не протухнет ли оно до срока? Будем надеяться — нет…

А время не имеет значения ни для живых, ни для мертвых. Только живые об этом не догадываются, а мертвые не могут сказать. Или не хотят. А может, это им попросту безразлично? Как смерть… Которой нет. Хотя она есть, конечно…

Байкал вскрывался одновременно по всей своей протяженности с севера на юг. Грохот стоял такой, что все население Сибири оглохло на трое суток… Шутка.

Я шел по льдинам и по воде, аки посуху. Я шел в сторону мыса Покойников на материковом берегу Малого моря. Что я там забыл? Не знаю, но именно туда ушли Последний шаман острова Ольхон и Михаил Татаринов, мой мистический предок. Что-то им там было надо… Посмотрим…

После недельного почти ожидания жена соседа по палате областной клинической больницы наконец не забыла, принесла Борису Кикину стопку серого картона и остро заточенный карандаш.

Картон, конечно, не германский, мелованный, который профану покажется лучшим. Но уж кто-кто, а Борис знал, самый удобный вот такой, серый, графит на него ложится будто сам собой…

Борис взял в руки карандаш и обомлел: «Кохинор»! Да еще «НВ»! Лучше и не придумать для рисования!

Сел, опершись спиной о железную спинку кровати, согнул ноги в коленях и пристроил на них первый лист.

Рука соскучилась по рисованию. Рука дрожала. Дрожала от нетерпения. От…

А что, собственно, он собрался рисовать? Борис не знал. Было желание, огромное, как Вселенная, были, пожалуй, и возможности, но…

Повторить, что ли, цикл о Черных Шаманах, давным-давно укативший в Германию? Нет, повторять не хотелось даже самого себя, хотелось…