Алексей Шаманов - Ассистент

Я зашел в дом, по привычке светя газовой зажигалкой, отыскал сумку и вывалил ее содержимое на пол. Гриша мне подарок сделал, честное слово. Среди мятых покрывал, скатертей и ситцевых занавесок в цветочек я обнаружил целую стеариновую свечу. Сразу зажег и поставил на стол в баночку из-под кильки в томате, что давно сделалась пепельницей. Предварительно, конечно, опорожнив ее в топку печи.

Стало светло и уютно. Я повеселел даже.

Осмотрел покрывала, выбрал пару поплотнее и забил тканью полтора оставшихся проема. Вернулся в дом и закрыл за собой дверь. Запереться изнутри не получалось. Стальные скобы под широкую деревянную задвижку остались, но самой ее не было. Вырубить ее из доски не проблема, но сначала — растопка печи. Остыло все давным-давно, я ее с обеда не топил.

Через пять минут дым снова заполнил комнату, и я устроился с сигаретой на ступенях крыльца у распахнутой двери. Достал бесполезный мобильник. Он выдал информацию, что заряд батареи полностью исчерпан, и экран окончательно погас. Старая модель. Лет пять, как приобрел. Давно пора сменить, у новых и аккумуляторы объемней. Но на день всегда хватало, а на ночь ставил на подзарядку. Вчера и не вспомнил об этом, да и вернулся много позже одиннадцати, когда электричества в помине не было. Впрочем, какая разница? Мобильник в этой глуши бесполезен. У Поля Диарена и Жоан Каро — спутниковые телефоны для связи с цивилизованным миром…

И вдруг мой отключившийся, безнадежно разряженный мобильник зазвонил у меня в руках. Я чуть его не выронил, смотрел с ужасом, как на призрак отца Гамлета, возникший из выгребной ямы деревенского сортира в Восточной Сибири. Что за черт? Все законы физики — на хрен. Логики — туда же.

Экран мобильника был черен как ночь. Я не знал, кто мне звонит, знал одно — дозвониться до меня невозможно по двум причинам: отсутствие связи и разрядка аккумулятора.

Нажал кнопку с нарисованной зеленой трубкой и поднес мобильник к уху осторожно, словно тот мог взорваться от резкого движения. Может, и мог…

— Слушаю! — почти прокричал я.

В трубке затрещало в ответ, а потом я услышал женский голос, отдаленный и приглушенный, будто с края света. Или с Того Света? Очень может быть, потому что я узнал голос Катерины, переводчицы, разбившейся вместе со вторым режиссером на Байкальском тракте около недели назад.

— Андрей, здравствуй! Это Катя, переводчица. Помнишь меня?

Да уж, как забыть обезображенное нечеловеческим воплем лицо за стеклом полыхающего автомобиля?

Я промолчал. Сотовый призрак продолжил:

— Андрей, ты, наверно, решил, что тебя оставили ночевать в заброшенном доме? Это не так! Мы уже едем, мы скоро тебя заберем!

— Кто это «мы»? — спросив, я оглянулся на входную дверь.

Печка разогрелась, дым больше не валил из щелей. Сейчас войду, быстро вырублю задвижку… Нет, заколочу дверь изнутри гвоздями на сто двадцать! И хрен кто войдет, живой или мертвый!.. Не прокатит, я вспомнил, что два оконных проема занавешены тряпкой, сорвать которую — раз плюнуть. Значит, всю ночь буду стоять с топором у окон, и пусть только попробуют сунуться!

В мобильнике трещало, будто на раскаленную сковороду с маслом плеснули воду…

В мобильнике выла стая голодных волков, заглушая вопли терзаемых грешников…

В мобильнике духовой оркестр расстроенно играл похоронный марш композитора Мендельсона. Нет, не его, мой, вероятно…

— Кто это «мы»?! — повторил, точнее, проорал я, перекрывая раздолбанную медь, вой и треск.

— Мы — это я и Марко Ленцо, второй режиссер, итальянец. Ты что, его забыл?

— Но вы давно покойники! Вы сгорели заживо в перевернувшейся «тойоте» на Байкальском тракте!

— Ты с ума сошел! А кто же тогда с тобой говорит?

— Не знаю, — ответил я честно.

— Все ясно. Ты работаешь на заброшенной ферме, отдельно от остальных, и поэтому не в курсе. Мы приехали вчера ночью. Произошло недоразумение. Марко Ленцо взял у Поля Диарена неделю, чтобы поснимать туннели Кругобайкальской железной дороги, построенные сто лет назад итальянскими инженерами. Об этом у них была договоренность еще в Париже. А на тракте погибли совсем другие люди. Почему их приняли за нас с Марко, не знаю. В курсе нашей отлучки были и режиссер, и продюсер… На обратной дороге в Хужир я тебе подробно все объясню, на все вопросы отвечу… Давай заканчивать, дорого по роумингу, и денег на счету почти не осталось!

— Когда вас ждать?

— Минут через десять!

Катерина отключилась, а я пялился на свой дохлый телефон и ничего не понимал. Как всегда. То, что она мне рассказала, было похоже на правду. Очень похоже. Как изощренная ложь.