Николай Чернышев - Западня

Мы уже хотели возвращаться обратно, ближе к выходу, но, взглянув еще раз на верх преградившей нам путь осыпи, я заметил, что у самого потолка виднеется довольно широкая щель.

— Подожди-ка, Петя, тут что-то не так.

Я полез вверх, освещая себе дорогу лучом фонарика. Над обвалившейся породой образовалась похожая на купол полость, благодаря чему мне удалось проползти несколько метров вперед, до противоположной стороны обвала. Дальше путь был свободен. Через несколько минут мы перебрались через преграду и снова очутились в просторном коридоре. Однако вскоре опять показался тупик, и мы опять было приуныли. Но подойдя ближе, увидели, что от тупика в обе стороны уходили два тоннеля еще больших размеров, чем штольня, по которой проходил наш путь.

Вид этих тоннелей заставил учащенно забиться мое сердце. Я даже чуть не вскрикнул от радости. Сомнений не могло быть — подземные выработки соединялись между собою, и, конечно же, должен быть еще выход на поверхность кроме того, по которому мы вошли сюда и который так предательски за нами захлопнулся!

Я рассуждал примерно так. Та штольня, которую мы только что обследовали, была, очевидно, не эксплуатационной, а разведочной. По выработке такого диаметра, где приходилось продвигаться ползком, невозможно было доставлять руду из-под земли. И сейчас, и в старину, перед тем как разрабатывать месторождение руды, детально разведывают его. Разведку ведут при помощи скважин, которые бурят на некотором расстоянии друг от друга. Если руда находится неглубоко, вместо скважин пробивают шурфы и шахты. Если же рудное тело расположено недалеко от склона горы, прорывают разведочные выработки — штольни. Диаметр их, как правило, бывает меньше эксплуатационных штолен. Во время промышленной разработки месторождения обычно проходят еще многочисленные дополнительные штольни и ходы в разных направлениях, которые очень часто соединяются под землей друг с другом.

Такими обнадеживающими предположениями нельзя было не поделиться с товарищем по несчастью.

— Знаешь, Петро, мы с тобой, кажется, все-таки выберемся отсюда, честное слово, выберемся. Ну, если всё обойдется благополучно, будем злиться на мокрую траву и на крапиву?

— Только бы выбраться, в одних трусах по крапиве до самого дома добежал бы. А дождик мне теперь никакой не будет страшен. — Помолчав, Петя грустно добавил: — Про дождик начали говорить, и сразу пить захотелось.

В самом деле, несмотря на то, что воздух в штольне был прохладный и влажный, жажда давала себя знать все сильней. Как-никак, мы находились в подземелье уже больше пяти часов.

Надо было решить, куда идти — вправо или влево. Я обратил внимание на то, что левая штольня имела небольшой уклон Мне подумалось, что это признак того, что она направлена в сторону выхода. Решили идти влево.

Теперь, когда надежда на спасение казалась совсем реальной, пропало всякое желание вести наблюдения и производить записи. Я, конечно, старался успокоить себя мыслью, что продолжу исследования после того, как освобожусь из этого подземного плена. Но, по правде говоря, мне просто не терпелось как можно быстрее найти выход.

Мы шли, всё ускоряя шаги. Топот ног глухо разносился по подземелью, теряясь где-то вдали. Но вот штольню пересек новый коридор. Куда же теперь идти, и сколько еще таких развилок встретится впереди? Этак не мудрено и закружиться в сложном лабиринте. Нужно действовать продуманно и неторопливо.

Пришлось возвратиться к первому разветвлению, замерить азимуты штолен, измерить расстояние шагами и составить схему пройденного пути.

Мы решили вначале осмотреть все ответвления, идущие влево от основной штольни, так как, по моим расчетам, они вели в сторону склона, а не в глубь горы. Но сколько мы ни поворачивали в коридоры, идущие влево, каждый раз возвращались ни с чем — хода наружу не было. Вот снова встретили проход влево. Пройдя несколько метров, я направил луч фонарика на одну из стенок этого коридорчика и невольно отшатнулся — на нас уставилось какое-то огромное зубастое чудовище с длинной, как у крокодила, мордой. Петя в испуге схватил меня за рукав.

— Фу, черт, как напугало, чучело зубастое! Это же ископаемый звероящер. Ну и красавец! Зубов-то у него сколько! А когтищи-то!

Это был хорошо сохранившийся окаменевший скелет какого-то животного, жившего, наверно, более двухсот миллионов лет тому назад. Страшилище было около трех метров в длину и не менее полутора в высоту. Его длинная, как громадный пинцет, пасть была вооружена многочисленными острыми зубами различной величины. Массивные конечности завершались толстыми тупыми когтями. Ряд хвостовых позвонков его был не менее двух метров длиной.