Эдуард Поляков - Хозяйка мертвой воды. Флакон 1 - От ран душевных и телесных

— Храбр, — ответил тот.

Храбр, — повторила про себя Ольга. Она вместе с Аришей, и другими девицами, детьми и стариками остались стоять на лобном месте, рядом с пленником и ожидая решения совета старейшин.

Вскоре, из деревни росомах, Зверинного полесья, для разбора спора, прибыла целая делегация со старейшиной Зораном во главе. Чувствовалось, что матушка-природа одарила Зорана недюжинным умом. Читалось это по его мудрому и проницательному взгляду. Старик был немного сутулый, поджарый. Его гладкий, блестящий лоб виднелся из-под седых прямых волос, длиною по плечи. То, что это был именно старейшина, Ольга поняла по деревянному резному посоху и длиной почти до самых пят рубахе, расшитой по краям и вороту зеленым растительным орнаментом.

Со старейшиной Зораном из Звериного полесья прибыли выручать провинившегося парня его отец, дядья и матушка. Отец Храбра, Татьмир, был коренастее своего сына и походил на степенный крепкоствольный дуб. Матушка Храбра Златоцвета, суховатая и живая женщина, с волнистыми морщинами на лбу, все время хваталась за голову и обращала беспокойный взор на мужа. Видно было, что её материнское сердце сейчас обливается кровью.

Староста Деян из деревни Липовый дол, в которой жил народ Иволг, а теперь и Ольга, встретил соседей на главной дороге. В отличие от старосты Росомах, Зорана, Деян был невелик ростом, пузатый, приземистый и краснощекий. Эдакий плешивый купчик с носом в форме картошки и в рубахе с набивным узором в мелкий черный горошек.

Таких вот деловых купчиков Ольга лицезрела на картинах Бориса Кустодиева в одном из провинциальных музеев Золотого кольца.

— Добре, Зоран Горыныч, давно мы с тобой не виделись, споры не решали, — поздоровался староста Звериного полесья, протянул правую руку для приветствия.

— Добре, Деян Добрыньевич, — приветливо ответил ему плешивый староста Ивового Дола и пожал руку.

Для разбора спора и решения судьбы Храбра, главы семейств собрались в Сборной избе, отроков и детей выгнали на улицу, чтобы не мешали решать важный спор.

Соблюдая традиции, перед тем как рядить да судить, все собравшиеся в избе сделали из одной братины* по глотку медового напитка и прочли очистительную молитву богам Яриле и Мокоши. Прибыл в избу и ведун Пересмысл, с травами для окуривания, чтобы призвать на судище души предков двух спорящих родов. Опросить свидетей: духов, кикимор, да леших, что, по его мнению, видели все, что на реке происходило. После всех церемоний и обрядов начали судить.

Деян Добрыньевич поднялся с лавки и первым взял слово:

— Парень ваш что на реке устроил!

— Да ну будет вам. Дело то молодое! Глядишь и породнимся с вами этим летом, — сказал Татьмир.

Очевидно Татьмир решил отделаться, как говорится, малой кровью. Ему не хотелось ни платить за выкуп сына, ни оставлять его. Видимо он наивно полагал, что парню по молодости всё сойдёт с рук.

— Железом его заклеймить, — предложил жестокое решение брат одной девушки.

— Правильно, — поддержала его какая-то визгливая баба с огромными грудями, — или глаз вон, чтоб думал впредь.

— Вы что — дикари что ли, как фаширазцы? — возмутился староста Зоран. — Железом клеймить и калечить воров надо. Давайте по-хорошему договоримся. Наказание выберем такое, чтобы все довольны остались и никого при этом не калечить.

Народ скивов не имел привычки сравнивать, в качестве ругательства, друг друга с животными. Назвать недруга или плохого человека животным… да за такое можно и калекой стать.

— Подсматривал за девицами — дело молодое. Возьмем штраф ульями с его родителей и разойдемся, — предложил Деян и добавил. — Взыскать штраф в десять ульев, не меньше!

Деян пчелок уважал, любил и штрафы, конечно, взыскивал ульями. Пчелки — это всегда для деревни родной хорошо. Медовухи больше можно сделать на продажу, да и себя попотчевать.

Тут в Соборную избу отворилась дверь, в неё без стука влетел перепуганный парнишка по имени Сява. В шапчонке и коротких штанишках, закричал во всеуслышание, тыкая пальцем в ту сторону, где стоял позорный столб с нарушителем покоя местных девок.

— Там это… Храбра, девка дикая… та, что с такими волосами… ох она его… а он… а люди вокруг… — парнишка вытирал рукавом рот, перепачканный черничным соком, и бормотал что-то нечленораздельное и все время давился слюной.

Родственники парня перепугались, что их кровиночку сделают калекой до окончания судилища. Староста иволг, Деян, запереживал, что теперь не получит он ульев для Ивового дола. И только родня обиженных девок с рвением одобрила поступок буянки с чудными волосами.