Николай Муханов - Мир приключений, 1924 № 03

На общественных площадях, на воздушных бульварах и садах, на подвесных, прозрачных кровлях улиц, на обширных галлереях дворцов — разместились многотысячные колонны рабочих и общественных организаций со своими эмблемами труда, знаменами и значками.

Ликующе величественные звуки радио-музыки ласкали слух и вдохновляли сердца.

На кровле-площади дворца Совета Федерации десять тысяч членов Совета в торжественном молчании дожидались прибытия своих вождей — пленников Марса.

Неожиданно все звуки затихли. Все взоры скользнули вдоль воздушной триумфальной дороги. Там, где параллельные линии аэрожаблей сходятся, образуя как-бы гигантскую воронку, — показалась движущаяся точка, с одним ярко блестящим, перемещающимся бликом.

Точка быстро увеличивалась, несясь с головокружительной быстротой. Вот она уже миновала шпалеры воздушных кораблей, выросла в стройную, грациозную машину и неподвижно застыла в воздухе, повиснув над дворцом Федерации.

Электрические солнца погасли. Лунное золото вновь обильно разлилось над столицей Земли. Контуры воздушных кораблей, башен, обелисков, зданий дворцов, воздушных пристаней, деревьев в парках и садах — засверкали разноцветными огнями, как будто густо усеянные драгоценностями.

В просветах неба поплыли гигантские змеи письмен:

«Привет вождям!»

Неожиданно из центра Гроазура, с легким шипеньем, вырвались исполинские коромысла радуг и феерическими веерами метнулись куда-то в высь. Огромные огненные колеса завертелись в воздухе, заливая пространства каскадами разноцветных искр. Гигантские ракеты, как вспугнутое стадо комет, торопливо понеслись в пространство, рассыпаясь в воздухе звездным дождем. Как будто все далекие миры вселенной стеклись к торжествующей Земле и закружились вокруг нее в веселом танце.

Невидимый тысячеголосый оркестр клокочущей лавой звуков вырвался откуда-то из недр Земли и в воздухе торжественно поплыли мощные аккорды гимна Федерации. Ha-встречу им, неслыханными, наростающими гаммами неслись крики восторга из десятков миллионов человеческих грудей.

Вот вновь вспыхнули электрические солнца, и аэрожабль пленников Марса плавно опустился в центре галлереи Совета.

Из аэрожабля первым появился Роне Оро-Бер в своих неизменных зе леных окулярах и фиолетовой шапочке.

Ha-встречу ему выступили председатель Совета Омер Амечи и заведующий политическим равновесием Альба Афрег.

— По какому случаю такой шум, друзья мои? — с приятным недоумением спросил старый ученый.

— «Слава, слава, слава великому Роне!» — дружно ответили десять тысяч голосов.

— Что такое? В чем дело? Здесь какое-нибудь недоразумение, дети мои, смею вас уверить! Меньше всего весь этот приятный шум может относиться к моей особе. Я подозреваю здесь шутки моего проказника Кэна, — это он все подстроил. Где он, кстати? Я его что-то не вижу… Вот всегда так! Напроказит, а сам спрячется, — поводя своими зелеными окулярами озирался по сторонам ученый.

— «Слава Гени Оро-Моску! Слава дорогому гостю — великому Нооме!» — раздались новые дружные возгласы.

Из воздушного корабля, поддерживая старого Нооме под руки, вышли Гени и Лейянита.

Новая овация, подхваченная миллионными массами народа, длилась несколько минут.

Роне обнял и горячо поцеловал Омера Амечи и с чувством пожимал тянувшиеся к нему со всех сторон многочисленные руки членов Совета.

Когда шум несколько утих, старый ученый поднялся на высокую трибуну.

— Друзья и дети мои! — взволнованно начал он. — Судьбе угодно было, чтобы необычайная борьба миров окончилась нашей победой. И мы, и наши бывшие противники, в порыве общего безумия, получили много ран. Да послужит это ко благу тем и другим. Мы залечим эти раны и твердо будем надеяться и всеми силами стремиться к тому, чтобы будущее человечество не омрачалось больше братоубийственными истреблениями.

Мы победили. Мы жаждем видеть виновника нашего торжества, мы даже готовы сами создать его, — так велика потребность души излить на кого нибудь обуревающие ее восторги. Истинный виновник победы — ни я, ни он, никто в отдельности. Победил могучий гений народа, его глубокая вера в силу человеческого разума, его стихийное стремление к абсолютному благу всего существующего. Вот он стоит, этот многоликий победитель! — старый ученый широким жестом простер перед собой руки по направлению к раскинувшимся повсюду миллионным массам.