Array Журнал «Искатель» - Искатель, 1961 №3

Старичок испуганно вздрагивает. Чемодан обрушивается на его соседа — огромного, что-то жующего толстяка.

— Такие вещи следует оставлять в багаже, — ворчит толстяк,

— Простите… Я не знал….

— Первый раз летите в самолете? — смягчается толстяк.

— Да! — Старичок с трудом устраивает чемодан. — Я с детства мечтал объехать свет… И вот, наконец! Неделю назад я взял первый приз на конкурсе филуменистов…

— Филуме…

— Филуменистов. Я собрал сто тысяч этикеток спичечных коробков!

Толстяк подымает глаза на нелепый чемодан.

— Это подарок… — говорит старичок. — Но главное — вот… — Он протягивает соседу билет. — Билет кругосветного путешествия! Для этого стоило потрудиться…

Толстяк недоверчиво разглядывает билет.

— Что-нибудь не так? — тревожится филуменист.

— Нет… Все правильно.

В голосе толстяка сожаление. Кажется, он раздосадован тем, что билет оказался в порядке.

ВТОРОЙ САЛОН

Голос стюардессы (из динамика): Сейчас я покажу вам, как пользоваться поясом в случае вынужденной посадки в океане…

Салон почти пуст. В переднем углу с газетой в руках — широкоплечий седой человек. Какой-то звук привлекает его внимание. Он понимает, что в салоне еще кто-то есть. Пассажир медленно поворачивает голову.

В противоположном углу сидит человек в плаще с ничем не приметным лицом.

КАБИНА ЭКИПАЖА

Впереди, в креслах, — командир корабля и второй пилот.

За их спинами — столик штурмана, рация и место молодого бортинженера.

— Жак, помоги! — просит стюардесса.

Бортинженер подымается.

Второй пилот (не оборачиваясь): Счастливый миг наступил…

Штурман (не отрываясь от карты): Увы, последний раз…

Штурман не успевает увернуться. Бортинженер шутливо надвигает ему на глаза фуражку.

ПЕРВЫЙ САЛОН

Инженер ловко надевает на девушку пояс. На какое-то мгновение его руки задерживаются на талии стюардессы.

— Вот и все!

Неуловимым движением она прижимается к юноше. Это мгновенное объятие понятно только им двоим. В следующую секунду, прежде чем пассажиры успевают что-нибудь заметить, девушка отстраняется, вынимает из карманчика пояса пакетик.

— Здесь порошок от акул. Вы берете щепотку. Одно движение…

Стюардесса шутливо щелкает пальцами перед лицом бортинженера. Тот с преувеличенным испугом скрывается за дверью кабины пилотов.

— И все хищники тут же исчезнут!.. Надеюсь, все меня хорошо поняли?

— Да! — отзывается коммивояжер. — Неясно только одно… — Он оглядывает окружающих, предвкушая собственную шутку. — Куда звонить по телефону, чтобы прислали такси?

Унылый сосед комми только хмыкает, зато сидящая через проход яркая спутница экс-диктатора разражается неудержимым смехом. Можно подумать, что она в жизни не слышала ничего более смешного. Впрочем, быть может, это действительно так. Рядом с ней скучающий диктатор и напомаженный секретарь.

— Об этом я сообщу дополнительно! — очаровательно улыбается стюардесса, принимая шутку.

Позади диктатора, у окна, — Иржи. К радости оператора, его соседями оказались красивая блондинка, замеченная в холле аэропорта, и мальчик.

Иржи перегибается к соседке.

— Кажется, я не против вынужденной посадки…

Женщина — ее зовут Кристин — вопросительно смотрит на него.

— Мы бы оказались рядом с вами в открытом океане.

Кристин усмехается:

— Я в восторге от подобной перспективы.

— По-моему, это было бы совсем неплохо, — подхватывает Иржи. — Верно, малыш? — обращается он к мальчику. — Мы отыскали бы роскошный необитаемый остров…

— Необитаемых островов теперь нет, — убежденно говорит мальчик.

— Ты уверен?

— Нам говорили в школе…

— Очаровательный малыш! — вновь перегибается Иржи к соседке. — Ваш брат?

Та не отвечает, углубившись в журнал. Но от Иржи не так-то легко отделаться..

— Минуточку! — восклицает он. — Подымите голову!

Кристин невольно повинуется.

— Вот так… М-да… Лицо у вас, конечно, не очень фотогенично… Но при известном мастерстве оператора… Повернитесь, пожалуйста, в профиль…

— Было бы лучше, если бы вы повернулись к окну, — с неожиданной усталостью говорит Кристин, — и оставили меня в покое…

Иржи отворачивается. Он совсем по-детски обижен.

На лице женщины мелькает чуть заметная улыбка.

За ними сидит респектабельная чета американцев: она — высокая, сухопарая, неопределенного возраста; он — большой, полный и добродушный.