Array Журнал «Искатель» - Искатель, 1961 №3

Уже ночью, дома, я прислушивался, как ветер тряс оконные рамы, и с тревогой думал о стоявшем на рейде лихтере. Из-за тесноты в гавани я приказал ему стать в заливе. И теперь было нехорошо на сердце.

Утром я понял, что дела лихтера плохи. В бинокль было видно, как нос судна нырял в волны. Якорные цепи, казалось, были напряжены до предела. Я пошел на «Пересвет». Капитан как раз брился. Я попросил Конга отвести лихтер к полуострову Пальяссар, в заветрие.

— Разве ж это работа для спасателей — таскать лихтера по рейду? — пробурчал Конга и стал натягивать высокие сапоги. Но по тому, с каким яростным рвением он одевался, я понял, что эта прогулка была для него приятным развлечением.

Именно в тот час, когда «Пересвет» возился с лихтером, радисты поймали «SOS» итальянского парохода «Розапелаги», шедшего в Хельсинки. «Розапелаги» потерял управление и под напором волн и ветра понесся к подводным рифам Хиумаской мели, близ Кыпуского побережья.

Хотя моряки с «Розапелаги» не слыхали поверья о старом «Унгруском графе» и его ложном маяке [4] В старые времена помещик Кыпуского побережья «Унгруский граф» (граф Унгер-Штернберг) с помощью ложного маяка заманивал на рифы проходившие мимо суда и грабил их. , им, конечно, было от этого не легче.

В эфир летело непрерывное «SOS». «Пересвет» получил новый приказ: мчаться к итальянскому пароходу.

Все время я поддерживал радиосвязь как с «Розапелаги», так и с «Пересветом». Первый, хотя он и отдал два якоря, с упорной последовательностью дрейфовал прямо на Хиумаскую мель. А «Пересвету» буря шла навстречу, и чем дальше уходил он в открытое море, тем меньшей была его скорость.

Радисты пароходства всю ночь не снимали наушников, попытался связаться с рыбачьими колхозами на побережье, но буря повредила линию. Да к тому же ни одна рыбачья лодка не смогла бы бороться с такой бурей, Толстые старые деревья на таллинских улицах бросало на мостовую. Змеями взвивались по мостовым провода.

Большой финский пароход поймал сигналы итальянцев и попытался приблизиться к ним. Но, увидев, куда попал «Розапелаги», пароход вернулся на свой курс. Капитан решил, что ни к чему губить оба судна.

«Капитану Таллинской гавани. Дрейфуем прямо на рифы. Есть ли надежда на спасение?» — запросил по радио капитан «Розапелаги». Мы уточнили координаты. Да, пароход уже попал в опасный район. Что мы могли ответить, кроме: «Форсированным ходом идет спасательное судно»?!

Каждые два часа я наносил на морскую карту полученные от «Пересвета» координаты. Скорость спасательного судна продолжала уменьшаться. Под килем «Розапелаги» оставалось не больше двух метров воды.

Не было никаких признаков спада шторма. Вместо прямого ответа бюро прогнозов говорило о столкновении воздушных масс различных температур.

По радиограммам и подробным рассказам участников мне теперь ясно: поход «Пересвета» был гонкой со смертью. Утром, когда спасательное судно прибыло на место, днище «Розапелаги» было уже пробито в нескольких местах, тоннель гребного винта полон воды, а в корпусе образовалась течь. Море, правда, еще не ворвалось в трюмы: помогли пластины донных баков и водонепроницаемые двери машинного помещения. Но сквозь них уже начала просачиваться вода.

«Пересвету» предстояло подойти к итальянцу так близко, чтобы можно было передать конец буксирного троса. Это была самая опасная часть операции. Ясно представляю, что произошло в то утро.

Волна, непрерывно подстегиваемая бурей, схватила спасательное судно, застопорившее моторы, и попыталась его опрокинуть. Казалось, буря победит. Но упрямое судно снова и снова выпрямлялось. Боролись расчеты кораблестроителей, опыт капитана, с одной стороны, и бешеное море — с другой. Борьба была беспощадной. Мокрые горбы камней порой мелькали меж грядами волн, они словно выбирали момент, чтобы пробить дыру в корпусе спасательного судна. Это был бы удар наверняка. У «Пере-света» не было двойного днища, как у больших торговых пароходов.

Мне до сих пор непонятно, как удалось «Пересвету» среди камней подойти к «Розапелаги» на расстояние выстрела пушки, подающей линь. Видимо, помогло моряцкое чутье капитана… Ну, и еще, конечно, повезло.