Анастасия Акулова - Из огня да в полымя

— Разве я заслужил это?

Вопрос слетел с уст мужчины как бы невзначай. В голосе графа смешалась вся боль и горечь от предательства. Реакция жены поразила Джона: вместо того, чтобы опустить пристыженно голову, как Мария сделала бы раньше, женщина уверенно смотрела в глаза мужа.

— Нет, не заслужил. Я искренне прошу у тебя прощения за всю ту боль, которую причинила.

Ответ Марии заставил графа рассмеяться.

— Просишь прошения? Ты думаешь, каких-то пару слов смогут стереть из моей памяти всё то, что ты натворила? Твои извинения не залечат мои раны.

— Я знаю это, и готова понести заслуженную кару.

— Ответь мне на один вопрос, Мария. Почему ты предала меня? Что стало причиной?

Джон ожидал услышать любой ответ. Жажда свободы, страсть, но то, что он услышал в ответ, повергло его в шок.

— Любовь. Я люблю его, и готова на все, чтобы быть рядом с ним. Это чувство завладело мной, вскружило голову и лишило разума. Единственное, о чем я сожалею, это то, что предала тебя. Ты хороший человек и не заслуживаешь всего этого.

Как говорят, от любви до ненависти всего один шаг. Все те хорошие и нежные чувства, которые Джон когда-то испытывал к жене, изменились. Вернее, они сгорели, оставив лишь серый пепел и жажду мести.

— Мы разведемся, как можно быстрее. Я не стану утаивать истинную причину и, надеюсь, ты готова к последствиям. Тебя высекут на позорном столбе, как и всех неверных жен, и заклеймят на всю жизнь, как клятвопреступницу и падшую женщину. А потом сошлют куда-нибудь на окраину, в глухую деревеньку.

Гордо вздернув подбородок, женщина в упор посмотрела в глаза мужа.

— Я готова к этому.

— Ну что ж, рад за тебя. За всё нужно платить, Мария, и за любовь тоже. Твоей платой будет разлука с дочерью. Ты её никогда больше не увидишь.

Услышав последние слова мужа, Мария в рыданиях упала на колени. Она любила дочь больше жизни и предстоящая разлука с ней причиняла сильную боль. А граф тем временем довольно улыбался. Он смог заставить её почувствовать ту же боль, что испытывает сам…

— Зачем она тебе, Джон?! — Всхлипывала женщина, умоляюще глядя на мужа, — Она… Она не твоя дочь!

— Я знаю! — Лицо графа покраснело от страшного гнева и откровенной ненависти, — Но за то, что ты сделала, я её тебе не отдам. Твоя дочь уже признана моей наследницей, и я не допущу позора!

— Ради этого ты разлучаешь дочь с матерью?! — Её голос срывался от бессильной ярости, — Ради того, — Ради того, чтобы избежать позора?!

— Ты — мой позор! — Рявкнул он, но женщина даже не вздрогнула, — Ты — низкопробная девка, а я ведь верил тебе все эти годы! Любил! Пошла прочь отсюда. Мне противно на тебя смотреть.

Женщина пыталась унять учащенно бьющееся сердце. Она хорошо относилась к мужу, но поняла, что отныне ненавидит его больше, чем кого бы то ни было.

— Тварь. Как я жалею, что стала твоей женой. — Выплюнула она, и глаза её сверкнули фосфорическим огоньком, — Ты ещё поплатишься за это. Обещаю тебе… дорогой.

В прекрасной богатой гостиной было непривычно тихо. Ни одна живая душа не посетила эту комнату сегодня кроме графини, которая сейчас стояла у окна. Безукоризненно аккуратная, ухоженная, надушенная и величавая красавица невидяще смотрела в окно. Уже третий день она пленница в собственном доме, пока муж носится с разводом. Её посадили под стражу, запретив выходить за пределы своих покоев и этой примыкающей к ним гостиной или видеться с кем-либо, кроме слуг.

Марии оставалось лишь молча ожидать своей участи, то есть публичного позора и расставания с дочерью. Её тонкий бледный профиль чётко вырисовывался в дневном свете окна, алые губы дрожали, а прекрасные голубые глаза были полны невыплаканных слёз.

«Позорный столб я как-нибудь сумею пережить, — теребя батистовый платок, думала женщина, — Но как я буду без моего ангела, моей доченьки?! Неужели я её действительно больше не увижу…»

Вдруг сзади послышался громкий треск. Вздрогнув от неожиданности, графиня обернулась… и вцепилась в подоконник, чтобы не упасть: из проёма, каким-то чудом образовавшемся в камине, вылезло нечто маленькое и чумазое. Отряхнувшись от сажи, неожиданный маленький гость дёрнул за одному ему ведомый рычаг и обернулся, эффектно взмахнув чудесными рыжими, как пламя, волосами.

— Катриона! — Радостно ахнула осчастливленная мать, протягивая дрожащие руки к улыбающемуся ребёнку.

Поймав девочку на подлёте, Мария счастливо закружила её.