Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1927 № 06

Сначала почудились мне неясные шорохи, но только хотел я приложить ухо к земле, как тишину вдруг сразу прорвало, и совсем рядом со мной бешено застучали десятки конских копыт.

Одним прыжком очутился я в седле и гикнул Ак-Юлдуз. Несмотря на усталость, резво взяла моя кобылка, и шум погони стал уже стихать, как вдруг Ак-Юлдуз сделала такой скачок влево, что я еле удержался в седле. Вглядываюсь в темноту и больше слышу, чем вижу, что наперерез мне продирается сквозь сады кучка всадников. Еще прибавила ходу Ак-Юлгуз, — и эти всадники остались сзади.

Скачу без дороги, и одна мысль сверлит голову: «Только бы не отбиться от направления на афганскую границу!» Как вдруг слева наседает еще отряд.

«В кольцо взяли, — думаю, — но еще поборемся, — ведь подо мной Ак-Юлдуз, лишь бы пулей не достали». Только успел подумать, как в темноте засвистели пущенные наугад пули.

«Ну, — думаю, — этак не скоро попадете, а до рассвета я вас всех растеряю».

Выскакал я на дорогу, и еще ходче пошла Ак-Юлдуз. Погоня постепенно стала отдаляться и, наконец, я потерял преследователей из виду. Не впору, видно, их коням равняться с Ак-Юлдуз! Стал я сдерживать коня: «Пускай передохнет, ведь не знай сколько еще скакать приведется». Стало светлеть. Я скачу спорым махом да осматриваюсь, словно загнанный волк.

Только вижу: по дороге навстречу трусит на клячонке туземный джигит-полицейский. «Ну, — думаю, — эта рвань не страшна!» Выхватил на ходу шашку да полным махом прямо на него. Заметался мой воин, скакнул с дороги и давай плетью выделывать шкуру своему дохлецу.

Проскакал я мимо него, гляжу — в предрассветном сумраке виднеется огромный бархан, который, как я знал, уже недалеко от границы. Вздохнул было я свободно, вдруг слышу слабый выстрел, — видно, из плохенького ружьишка. «Стреляй, коли не лень…» — не успел подумать я, только вижу — споткнулась моя Ак-Юлдуз на левую переднюю и пошла как-то боком. Потом оправилась и начала забирать по-прежнему. Наклонился я, вижу, — у ней от плеча вся нога в крови. Попала пуля немного ниже локтя. Упало во мне сердце, сдержал я кобылку и поскакал легким наметом, а потом и так скакать не могу: чувствую, что каждой пройденной верстой убиваю коня. «Будь— что будет», — думаю. Остановил коня, подвел к арыку и обмыл рану. Ранка маленькая, а кровь никак унять не могу. Перевязал рану кушаком и в поводу повел коня тихим шагом, — остерегаться даже перестал. Перед самой границей стала моя кобылка ложиться. Ляжет, загнет голову к больной ноге и смотрит на меня грустными глазами, точно говорит: «Ну, что же, выручай теперь ты!» Встанет, проковыляет несколько шагов и опять упадет. Вскоре легла Ак-Юлдуз, да так и не встала… Истекло кровью, видно, ее бедное, верное сердце…

Когда остеклянели ее глаза, погладил я ее в последний раз по голове, махнул рукой, да и пошел, куда глаза глядят, в степь, не сняв даже и седла, хотя в потнике и порядочно было зашито и русских и бухарских денег.

Где и сколько я бродил — не знаю… Подобрал меня купеческий караван, что возвращался в Андхой из бухарских владений.

Пробыл я без памяти, сумасшедшим больше полгода, — а вы знаете, как относятся к сумасшедшим мусульмане. Кто-то кормил, поил меня, а когда понемногу вернулась память, то люди стали звать меня стариком, хотя мне еще и сорока лет не было.

Поступил я на почетную, стариковскую службу, вожатым каравана к одному хозяину. Так и прожил у него до самого того времени, как русские стряхнули с плеч своего царя и вырвали у своих баев их имущества, как у змеи ядовитый язык. Перебрался я тогда на Аму и сделался проводником у разных казенных людей, которые теперь разъезжают по степям уже не для притеснений и обид, а для пользы народа.

Познакомился я и с «болшебеками» (большевиками) и подумывал войти к ним в партию. Отказать мне они не отказали, но только разъяснили: «Ты, — говорят, — дед, старых корней дерево, все старину жалеешь. А старину забывать надо да к новому приучаться. По ненависти к байству ты нам свой человек, а все же любовь к старому тебя крепко держит. И выходит, ты человек — половинка. Ну, а джолдаш [19] Попутчик. ) ты для нас хороший, и мы тебя не отталкиваем».

А как мне старого не вспоминать, когда с ним вся моя удаль крепким арканом связана! Да и Ак-Юлдуз все в том же прошлом.