Морис Ренар - Всемирный следопыт, 1927 № 01

Солнцу надо не мало времени, чтобы осушить росу. Оно только кое-где пробивается сквозь листву, делая все окружающее до такой степени пятнистым и туманным, что часто бывает невозможно заметить леопарда или змею, пока вы не наткнетесь на них.

Запах джунглей забыть невозможно. Я и теперь могу закрыть глаза и вызвать его. Это — странный, глубоко проникающий запах гниющей, влажной растительности.

После завтрака мы снялись с лагеря, и вскоре уже снова продолжали путь. На этот раз люди Ван Мата получили возможность выказать свои способности в качестве дровосеков. Мы, вероятно, шли уже с четверть часа, когда Нэйзер остановился, как вкопанный, с поднятой рукой и тихо прошептал:

— Бадак (носорог)!..

Мы сразу же насторожились и стали медленнее пробираться дальше. Никогда нельзя предугадать заранее, когда и откуда, и нападет ли на вас носорог, или он спокойно пройдет дальше. Мы могли Юно рассмотреть его следы. Не желая терять времени, я велел Ван Мату бить в там-там, а сам разрядил свое ружье наудачу. Эффект получился несколько неожиданный. При первом же звуке тамтама раздался громкий визг и хрюканье, и вместо грузного носорога через нашу тропу пронеслось большое стадо диких свиней, сбивших с ног четырех людей Нэйзера, прежде чем скрыться в джунгли. По счастью, только один из пострадавших оказался раненым, да и то не тяжело, — одна из свиней распорола ему клыком икру ноги.

Я промыл рану кипяченой водой, которую всегда имею при себе, а Нэйзер приложил к ней какие-то листья и травы. Раненый был, повидимому, очень до волен всей этой операцией, так как я дал ему выкурить папиросу. В заключение я налил ему большой стакан виски, и он едва не поперхнулся им. Услышав звуки там-тама, люди Ван Мата сбежались к нам, но их вскоре снова отправили расчищать путь дальше.

Продвигаясь вперед, мы видели следы тигров, леопардов и села-донга. Дикие свиньи и олени попадались в изобилии, и я решил убить свинью или оленя на ужин. После описанного случая мы уже шли не так скоро, так как я не желал слишком далеко уходить от прорубавших просеку, и мы держались всего в каких-нибудь ста метрах впереди них.

Внезапно мы вышли на лесную поляну шириною, приблизительно, в сто метров, поросшую очень густой и спутанной травой. У меня в руках было магазинное ружье в готовности.

— Барби (свиньи)! — закричал Ван Мат, указывая на дальний угол.

Не было нужды выбирать какую-ни будь отдельную свинью. Их там было, вероятно, штук двадцать или тридцать. Я попросту выстрелил в кучу. При звуке выстрела животные быстро бросились бежать в противоположном направлении. Двое из даяков, бросившиеся к тому месту, где раньше находились свиньи, крикнули:

— Одна убита, туан!

Интересно было читать удивление на лицах Ван Мата и его людей. Никогда еще не приходилось им видеть, чтобы животное могло быть убито на таком расстоянии и так быстро. Ружье было для них совершенной новостью, и они никогда еще не видели его в действии. Забавно было смотреть на лицо Чу-Ай, когда он с радостной улыбкой сообщил:

— Сегодня, туан, у нас на ужин будет свинина.

Хотя до сумерек было еще далеко, я решил разбить лагерь, чтобы дать покой раненому туземцу. Сакайцы принялись устраивать платформы, я же с Чу-Ай и одним из даяков стали опаливать свинью. Нэйзер и его люди отправились искать воду. Вырыли большую яму, в которой был разведен костер из хвороста, сверх которого наложили расколотых поленьев. Свиную тушу вымыли, опалили, перевязали, а затем насадили на вертел, проткнув жердью во всю ее длину.

Какой был пир! Чу-Ай был настоящим мастером своего дела. Все наелись до отказа. Ван Мат и его соплеменники позабыли на время о том, что их религия запрещает им употреблять в пищу свинину, и с удовольствием с’ел и свою долю.

Третий и четвертый дни прошли без малейшего приключения, и мы в течение их шли прямо к вершине Горы Духов, точно стрелка компаса. Теперь мы двигались вперед значительно медленнее, держась на незначительном расстоянии друг от друга; туземцы прорубали просеку как раз за нами.

К вечеру четвертого дня мы, как всегда, встали на ночлег. Пока сакайцы расчищали место для нашего лагеря, собирали дикую коноплю, срезали жерди и кору для полов, я отправился с Ван Матом в надежде настрелять голубей на ужин. Но не прошло и десяти минут, как до нас донеслись призывы и крики наших людей. Мы быстро направились обратно, к месту стоянки. За лагерем все туземцы столпились вокруг Абдула, одного из людей Ван Мата, и тут же, в каких-нибудь трех шагах от него, лежал леопард с тремя короткими копьями в теле и раскроенным черепом.