Дмитрий Чудсков - Озеро Варыш

Я был счастлив, я был рад,
Не хотел в миры иные.
Будни, как и выходные,
Шли без бурь и без невзгод.
Вроде горе утихает,
Время лечит, время — врач,
И упруги, словно мяч,
Вечно юные тела.

Только вдруг всё ускользает,
Как меж пальцами вода.
Снова злое «НИКОГДА».
Впрочем, Соня уж ждала…

Как-то Соне захворалось,
Закружилась голова.
Ей всё снилось, что трава
Всюду клонится от ветра.

Это часто повторялось.
Мысли, вещи, сны кружились.
Что так ветры расшалились,
Поняла порой рассветной.

***
Пора ей было к розовой скале,
Чтоб уходить не где-то, а в Уннеге,
Где лес родной и каменные бреги,
Где уходили чёлны за простор.

Мы склоном шли в вечерней полумгле,
На верх скалы, где та врезалась в небо.
Здесь зависала колесница Феба,
Пред тем как понестись во весь опор.

Она сказала: «Разведи костёр,
В него уйду, я над судьбой не вольна,
Но ты не бойся, мне не будет больно.
По зову ветра я, как Пона, ухожу.

Прощай, Уннега, край лесных озёр,
Ты долго на руках меня носила,
Ты мне дарила молодую силу
И отгоняла сглаз и ворожбу.

Напиток жизни выпит мной до дна,
До самой капельки — закаты и рассветы,
Всё испытала: страсти, зимы, лета,
И на спине меня носил единорог.

Не верится, как жизнь была полна!
Из-за меня летел свинец, ломались шпаги…
А ты всё опиши да не жалей бумаги,
Чтоб не пропал последний монолог.

Ещё узнала я о множестве миров
И как они приоткрывают тайны.
Мне льстит, что на Земле я не случайна
И в мир иной меня не просто так зовут.

В ИНОЕ медленно сдвигается засов,
Терпеть и ждать — стезя у нас такая,
Пока мы только топчемся у края
И потешается вышестоящий плут.

А Вы! Мои любимые мужчины,
Земные спутники, Вадим, Пилон,
Хотя ты здесь и уж за гранью он,
Я верю, верю, что в реальности иной

Мы встретимся. Вселенские пучины
Не смогут разлучить нас нипочём…
Ну… всё. Я не жалею ни о чём.
Последний поцелуй, почти уж неземной,

Пора, я ухожу… И бог с тобой.
И отступила на огонь.
Я вздрогнул, а её ладонь
На миг к моим губам прижалась,

Костёр взлетел над розовой скалой
И разом выгорел дотла.
Она ушла, она ушла,
И даже пепла не осталось.

В подкорке где-то, в подсознанье,
Всё верим мы, что Новый год
Уж точно счастье принесёт,
Исполнит давние мечтанья.

Давно миллениум умчался вдаль,
Салюты, тосты, ликованье,
На будущее упованья,
Но прошлого немножко жаль.

И двадцать первый не такой уж новый,
Я от него не жду побед.
И от работы толку нет,
Да там директор бестолковый.

Тружусь себе, ни шатко и ни валко,
Своей наукой дома занимаюсь,
А в институте от безделья маюсь.
Да! Я же выехал из коммуналки!

Теперь в тиши, почти у края леса,
Живу в добротном и уютном доме,
За завтраком пью кофе на балконе
И не спеша просматриваю прессу.

Могу такую жизнь себе позволить,
Ведь Соня мне по завещанью
Всё отписала состоянье.
С чиновниками лишь пришлось поспорить.

И дом, и «Вьюга» — всё моё.
Арендовал я даже остров.
И выкупить хочу — пока непросто.
Да, это суета всё, бытиё…

Ведь я богат, почти бессмертен,
Точней, могу отодвигать свой срок.
Любим друзьями, только одинок.
Порою замкнут и инертен.

О прессе на балконе, кстати.
Рекламное я видел предложенье,
На что потратить накопленья:
Советуют: «Любимой ради

Звезду себе на небе прикупи,
Сертификат дадим и всё такое,
Тисненье непременно золотое,
И именем любимой назови».

Любезнейший дежурный астроном
Помог мне отыскать созвездье,
Ещё разок пришлось к ним съездить —
Вручили документы и альбом.

Меня вы не считайте дураком,
Пока живу я только прошлым,
Хоть не бросаю принятую ношу.
Бродя же по лесу с любимым псом —

Его завёл я от душевной муки —
Я вижу над собою небосклон,
А там созвездье — Олько и Пилон, —
И легче мне становится в разлуке.

Стою, смотрю и понимаю вновь я:
Хоть сколько лет ещё ни проплывёт,
Я буду ждать, когда с собою позовёт
Принцесса Олько — пламенная Софья.