Делия Росси - Ошибка леди Эвелин [publisher - SelfPub]

– Миледи, вы бы в кабинет хозяина лишний раз не входили без дела, – идя за мной, пробормотала Марта. – Его сиятельство этого не любит.

– Да я всего лишь окно закрою, – заверила я служанку и потянула на себя украшенную непонятными резными символами дверь.

– Вот и уборку вы эту затеяли, а зря, Его сиятельству не понравится, – не унималась Марта. – Бронен сам за порядком следит, негоже это в его работу вмешиваться. Заругает вас милорд, как пить дать, заругает, – бубнила она.

– Не волнуйся, Марта, с милордом я договорюсь, – отмахнулась от служанки, хотя особой уверенности не испытывала. Кто знает, вдруг магу и правда не понравится мое самоуправство?

– Как знаете, миледи, – упрямо заявила та. – Вы тут теперь хозяйка, вам и ответ держать.

Я молча вошла в комнату. Похоже, Марте пришлось не по душе нарушение старого порядка. Жили они по своим привычным правилам, наблюдали, как ветшает замок, и всех все устраивало. А тут я появилась…

«Хозяин не любит», – звучали в голове слова лукарши. Оно и видно, что не любит – не кабинет мага, а настоящая лавка старьевщика. Чтобы привести эту комнату в порядок, еще много сил понадобится. Мы сегодня только «по верхам прошлись», как называла это Милли, а по-хорошему, так тут бы еще и шкафы разобрать, но я побоялась. Что, если Каллеману не понравится, что кто-то в его бумагах рылся?

Дверь с тихим стуком закрылась за моей спиной, и я на секунду замерла, прислушиваясь к настороженной тишине кабинета. Здесь сильнее всего ощущалось, что Бронен создан при помощи магии. Все время, что мы с девочками убирались в этой комнате, мне казалось, что за нами кто-то незаметно наблюдает. И сейчас это ощущение только усилилось.

Я огляделась. Каждая вещь, каждая книга из тех, что стояли на полках, каждый предмет на письменном столе были особенными, со своим неповторимым характером и норовом. Я чувствовала это.

Вот почему, спрашивается, все книги в шкафу стоят ровно, а одна выбивается из общего ряда едва ли не наполовину? И это при том, что я сама лично все выравнивала. Или взять букетик фиалок, собранный Метте на лужайке у ограды. Когда я уходила, он стоял на письменном столе мага, а сейчас оказался на подоконнике. А картина над столом? Почему она снова висит криво?

Я поправила позолоченную раму и подошла к шкафу.

– Сейчас мы и тебя на место поставим, – хмыкнула вслух и надавила на выступающий книжный корешок, но тот не желал подчиняться. – Что ж ты такой упрямый?

Я надавила сильнее, рука соскользнула, и книга упала, рассыпав по полу стопку магизов, при одном взгляде на которые у меня внутри все похолодело.

Единый, что это?

Я торопливо подняла снимки и уставилась на удивительно реалистичные магические изображения. На каждом из них были девушки. Одна лежала на снегу – обнаженная, с располосованной глубокими бороздами грудью и странно безмятежным лицом, вторая, похожая на диковинную птицу в своем ярком синем платье, застыла на пробивающейся траве. Я видела длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по нежной зелени, раскинутые тонкие руки, нетронутое тело. А вот лица не было. Совсем. Потому что то, что от него осталось, трудно было назвать лицом. Магизов было восемь. И на каждом из них – зверски убитые девушки.

Я рассматривала страшную находку, читала написанные на оборотах названия городов и имена, пока не нашла среди них знакомое – Сильвия Эванжелина Эрден. Где-то я его уже слышала. Точно! На том самом вечере, после которого тетушка пообещала меня Овенбау. Герцог как раз говорил тогда об убитой леди Эрден, которую нашли за городом.

Выходит, вот это она и есть – девушка со светлыми волосами и изуродованным лицом.

К горлу подступила тошнота. Получается, торговка говорила правду, и кто-то в империи убивает молодых тер? Но кто?

А Каллеман, выходит, расследует эти преступления, раз у него собраны снимки жертв. Но ведь он появился в Амвьене до убийства леди Эрден…

Единый, ничего не понятно.

В голове всплыла какая-то неотчетливая мысль. Мне показалось, что я уже где-то видела подобные раны. Вот только никак не могла вспомнить, где.

Часы мелодично пробили шесть раз, и я очнулась. Нужно уходить. Будет неловко, если Каллеман застанет меня за разглядыванием магизов. Решит еще, что шпионю.

Я поспешно собрала снимки, засунула их под обложку и поставила книгу на место, а потом захлопнула окно и пошла к двери.

Он открыл глаза и сжал гудящую от боли голову. Настырный колокол бил внутри черепной коробки громким набатом, и его длинный назойливый язык разбивал мутную пелену мыслей на никчемные обрывки. Во рту было сухо, как в Ахрейне в период бездождия.