Глеб Голубев - Пиратский клад

— И что же он сказал? Любопытно.

— «Я просто много думал об этом…» Собственно, так можно сказать о любом открытии. «Неотступное думание» — вот в чем секрет.

— Но все-таки не сразу же вас осенило.

— Разумеется, — согласился Волошин. — Как и Леон Барсак, — бедняга, он чуть вчера не рехнулся, — я тоже в глубине души считал, что нет все-таки дыма без огня. Не случайно же именно об этом острове идет такая слава! И почему его так зловеще окрестили? Ну, можно назвать открытый тобою остров в честь любимой женщины, это я понимаю. Или в ознаменование какого-то события, наконец. Но назвать свое детище «Не дай бог!» или «Пусть не сбудется!»… Сделано явно с целью, с каким-то потайным смыслом, с намеком.

Сергей Сергеевич покачал головой, задумчиво помолчал, чему-то усмехнулся и продолжал:

— Конечно, лингвистические рассуждения еще ничего не доказывают. И очень меня злило, что никак не могу понять скрытый намек. Долго я ломал голову. Верно ведь, что весь остров давно перекопали. Если и были тут клады, то их уже наверняка нашли. Однако о крупных находках ничего не известно, а ведь их не скроешь. Чтобы попасть на остров, непременно нужен корабль, а для него команда. И если уж золото действительно блеснет, редко свидетели такого события разойдутся тихо и мирно… Но ведь должны быть запрятаны богатые клады на острове! Ну, сокровища Кито, конечно, весьма сомнительны, я уже объяснял. Однако ведь Бич Божий в самом деле много лет пиратствовал в этих водах. Была у него здесь, на острове, укромная база, значит, существовали и тайники! И Мэри после его гибели сюда частенько наведывалась, не случайно именно с ее именем молва связывает этот крест…

Крест-тайник был нам отчетливо виден, несмотря на пелену дождя. Сегодня он уже не выглядел таким мрачным и одиноким: у его подножия, словно в почетном карауле, торчали двое часовых в черных блестящих дождевиках.

Мы с Волошиным переглянулись и улыбнулись.

— Да, так вот этот крест… Трудно уже объяснить, как осенила догадка. Знаете, как бывает: возишься, возишься с машиной — ничего не получается. А потом вдруг что-то щелкнуло, сцепилось как надо, замкнулось — и пожалуйста, заработала! В данном случае, пожалуй, роль такого «замыкания» сыграли, как ни странно, скептические возражения Барсака. Помните, он говорил, что весь остров давным-давно перекопан кладоискателями, и если спрятаны на нем какие-то сокровища, то не иначе как дьявол наделил их чудесной способностью быть невидимыми и никому не даваться в руки? «А ведь это идея!» — подумал я. А тут еще память подсказала остроумную ситуацию, положенную в основу давно читанного отличного рассказа Честертона. Там описывается убийство, которое никак не могут разгадать из-за своеобразного психологического ослепления, что ли. Многие, оказывается, видели убийцу выходившим из дома, но никто не запомнил его только потому, что он был в форме почтальона. Привычная, примелькавшаяся одежда словно сделала его невидимым — кажется, рассказ так и называется: «Невидимка».

— Остроумно!

— Очень. И вот вам польза начитанности! Произошло у меня в мозгах нужное сцепление, мысли лихорадочно заработали… Где может быть спрятано сокровище, коли весь остров ископан кладоискателями? Только у всех на виду, где никто его искать не будет! И в таком виде, что и мыслей даже об этом ни у кого не возникнет, — вот самый надежный тайник. Припомните еще слова пиратской дочки, о которых помянул Барсак, — ну, об осквернении креста и о наказании за богохульство. Леон их толковал, конечно, неправильно. На самом деле Анни, видимо, знала, где ее мать запрятала сокровища, только почему-то вывезти их с острова не успела. Так что расчет у Мэри Бластер был дьявольский, но точный. Ведь все искатели кладов люди весьма суеверные. Ни одному из них в голову не пришла бы кощунственная мысль потревожить такой крест. И только я, как убежденный атеист и скептик, свободный от всяческих суеверий, мог взглянуть на зловещий крест трезвыми и непредубежденными глазами. Так я и сделал, и, как видите, не ошибся.

— Но все-таки как вы решились повести нас ночью туда, не проверив сначала свои предположения? Это было рискованно.

— Ну, ничего особенного, — ответил Сергей Сергеевич, но вид у него был такой хитрющий, что я насторожился.

— Постойте… Так вот что за таинственное «испытание аппаратуры» вы там устраивали?! — наконец догадался я. — Она же у вас такая, что позволяет видеть сквозь стены, ни к чему и притрагиваться не надо. Здорово! Сергей Сергеевич, а ведь вам, наверное, полагается какая-то доля найденных сокровищ?